* * *
Бетонная строгая школа —
гори, пионерский, гори.
Текстильный фасад радиолы,
дрожащие лампы внутри —
какою бедняцкою силой
сиял этот дивный пролог,
как всё это ласки просило —
Гайдар, Евтушенко и Блок!
А всё-таки выцвело, кануло
в анналы, почудившись мне
слезою точильщика пьяного,
геранью в подвальном окне.
Горбатое время не лечится
припарками, разве что лёд
ушедшему в землю отечеству
на лоб воспалённый кладёт.
Послать бы политику к чёрту.
Асфальт, словно небо, свинцов.
На Сколковском кладбище мёртвые
хоронят своих мертвецов,
но где-то не нашего хочут,
там сало рыдает в борще,
хрипит обезглавленный кочет,
поносят вождя и вообще —
зажрались. Паси, царедворец
лукавый, мой бедный народ,
покуда гневливая Мориц
верёвку и мыло поет.
Бахыт Кенжеев