В обоих письмах упомянуты исследователи свойств воды: американец иранского происхождения Ферейдон Батмангхелидж и японец Масару Эмото. С их идеями и рекомендациями, получившими в последнее время широкую известность, я познакомилась еще несколько лет назад. Скажу честно: первое мое впечатление от узнанного было скорее отрицательным. Отчасти потому, что о взглядах Батмангхелиджа и Эмото я впервые услышала от давней знакомой — успешной представительницы сетевого маркетинга, распространяющей оздоровительную продукцию, в том числе очень дорогие фильтры для очистки воды. После краткого пересказа идей этих исследователей мне предложили купить такой фильтр, уверяя, что именно он, и никакой другой, способен обеспечить здоровьем всё человечество, включая меня. От покупки фильтра я сумела отбиться, но решила поближе познакомиться с идеями Батмангхелиджа и Эмото.
Батмангхелидж утверждает, что для здоровья надо больше пить. Об этом я слышала и читала постоянно. При этом необходимость обильного регулярного водопития объяснялась каждый раз по-разному. Например, очень часто сообщается, что чистая вода и зеленый чай — злейшие враги целлюлита. Кроме того, питье чистой воды очень полезно при борьбе с лишним весом. Один из примеров этому — история француженки Мирей Гильяно, о которой я рассказывала в «ФиС» в 2006 году. Сначала, в совсем юном возрасте, она, желая похудеть, регулярно пила воду, чтобы перебить аппетит и устоять перед кондитерскими искушениями. Похудев, Мирей продолжила пить воду, каждые пять лет немного увеличивая свою суточную норму питья. Вода, а также умеренное разнообразное питание и активная деятельность позволяют ей на протяжении десятилетий оставаться очень энергичной, стройной, миниатюрной женщиной.
Это те примеры благотворного влияния воды, о которых я давно знаю, интересуясь проблемами сохранения хорошей внешности и прекрасного самочувствия. Однако приучить себя к регулярному питью воды у меня так и не получилось. Чувство жажды испытываю не часто, а пить воду просто потому, что так надо, получалось от силы день-два. Когда я была менее загружена делами (что бывает редко), то помнила, что пить надо, и выпивала 2—3 стакана за день, а если была поглощена чем-то важным и срочным, то, выпив утром стакан воды, потом забывала про питье и лишь перед отходом ко сну вспоминала о своих благих намерениях. Ничего страшного со мной так и не произошло, поэтому я решила, что, видимо, правы те, кто считает, что пить надо только тогда, когда хочется, и столько, сколько хочется, причем не обязательно воду, но и любую другую жидкость.
Впрочем, время от времени приходилось читать о том, что многим питье обычной воды позволило решить различные проблемы со здоровьем. Так что в глубине моего сознания постепенно накапливалась информация, что чистая вода — очень полезная вещь.
И вот, получив задание редакции, я вновь обратилась к опыту Батмангхелиджа и Эмото, а также собрала довольно много откликов и комментариев, высказанных на эту тему.
Сначала несколько слов об исследованиях свойств воды Масару Эмото, о которых идет речь в письме А.С. Беженцевой («ФиС», № 7, 2008 г.).
Получив задание, по пути домой я наметила приблизительный план ответа на это письмо. Но, прочитав заново статью Виктора Конышева «Вода в решете» в № 9 «ФиС» за 2007 г., поняла, что он меня опередил. В его статье уже есть почти все, о чем я сама собиралась написать, — и причины появления в массовой печати псевдонаучных теорий, касающихся воды, и ссылка на книгу академика РАН Э.П. Круглякова «Ученые с большой дороги», и многое другое. Но так как статья В. Конышева у некоторых читателей вызвала недоумение, добавлю к ней следующее.
У меня нет возможности на страницах «ФиС» обсуждать проблему псевдонауки: она очень сложная, неоднозначная и далека от тематики журнала. Я могла бы перечислить около десятка критериев, которые мировое научное сообщество выработало, чтобы отделить науку от псевдонауки, но кратко коснусь лишь нескольких. И это можно сделать на примере идей Масару Эмото.
Итак, один из основных критериев — воспроизводимость результатов научных исследований. Если опыт одного ученого, получившего прежде не известные науке данные, не смогут воспроизвести — в тех же самых условиях! — и другие, то с большой долей вероятности можно считать, что перед нами пример псевдонауки. Опыты Эмото по образованию кристаллов воды разной структуры никто не сумел воспроизвести, к тому же я нигде не читала, каким образом он это делал.
Впрочем, в книгах коммерческого характера писать об использованных методах и оборудовании не принято, более того — их авторы, как мне кажется, сознательно напускают туман секретности и загадочности. Но раз автор подобной книги назван ученым, то можно поискать, в каких научных изданиях он публикуется или в каком научном учреждении работает. Это я и попыталась сделать, применив еще один критерий для разделения науки и псевдонауки.
Надо пояснить, что выходящие в разных странах научные журналы делятся на две категории: рецензируемые и нерецензируемые. За рубежом давно, а в России лишь несколько лет назад статьи ученых в журналах этих двух категорий учитываются отдельно: публикации в рецензируемых изданиях котируются намного выше.
Статья, присланная в редакцию нерецензируемого научного журнала, будет опубликована в том виде, в каком поступила, особенно если ее автор заплатил за публикацию. Это означает, что из печати может выйти что угодно.
Редакция рецензируемого научного журнала поступившую статью дает на отзыв двум независимым рецензентам — специалистам в соответствующей научной отрасли. Если оба рецензента дали положительные отзывы, статью опубликуют, отрицательные — отклонят. При одном положительном и одном отрицательном отзывах будет дополнительное рецензирование. Я сама по совместительству работаю редактором в рецензируемом научном журнале по моей специальности, поэтому часто наблюдаю, какая ожесточенная дискуссия происходит между авторами и рецензентами, а иногда и членами редколлегии, прежде чем статья будет принята к печати или отклонена.
Такой непростой путь научной информации к публикации предпринят по ряду причин, но в основном как раз для того, чтобы создать препятствия на пути сомнительных идей и концепций.
В последние годы я для поиска нужных мне научных статей часто использую Интернет. Стоит ввести в поисковую систему фамилию нужного специалиста или ключевое слово — и тут же появляются многочисленные ссылки на сайты зарубежных научных изданий (с российскими дело обстоит пока намного хуже). Так вот, введя латинскими буквами имя Масару Эмото в одну мощную поисковую систему, я обнаружила только одну ссылку — на персональный сайт Эмото, но не нашла ни одной его статьи в каком-либо рецензируемом и даже нерецензируемом научном издании. Это означает, что в соответствии с еще одним критерием (публикации в рецензируемых изданиях) идеи Эмото — псевдонаука. Другие критерии я решила не использовать.
Казалось бы, все ясно с Эмото: псевдонаука, и ничего больше. Но я, полностью поддерживая Виктора Конышева в его скепсисе по отношению ко многим модным сегодня «научным» теориям, напишу совсем о другом.
Письмо А.С. Беженцевой — человека информированного, много читающего, показывает, как трудно разбираться во многих вопросах, которыми ты сам лично не занимаешься. Я тоже, впервые читая года три назад рассуждения Эмото и многих других о структурированной воде, о «памяти воды» и прочем, задавалась вопросом, действительно ли все это существует в природе, доказано наукой или нет? Внутренний голос мне подсказывал, что это современные сказки, кем-то для чего-то сочиненные. Но так как я не могла сама это проверить, проведя с водой такие же опыты, как Эмото, то оставалось либо верить, либо не верить. Мне — не поверилось. И когда вышла статья Виктора Конышева, я, прочитав ее, подумала, как хорошо, что наконец-то взвешенно и аргументированно написали об этом. Полагаю, что о том же самом подумали многие другие читатели «ФиС».
А вот А.С. Беженцева и, видимо, некоторые другие читатели от статьи Виктора Конышева испытали разочарование, так как настроены верить совсем другому. И пусть еще десятки статей для развенчания псевдонауки напишут доктор наук Конышев или академики Кругляков и Гинзбург — такие люди все равно им не поверят, обвинив в критиканстве. «Для каждого то правда, во что он верит» — недавно прочитала я чей-то афоризм, показавшийся мне очень верным. Понравилась людям идея, что вода обладает памятью, запоминая, в частности, произнесенные над ней добрые или злые слова, — и будут они отметать все факты и логические рассуждения, свидетельствующие об обратном.
И вот теперь я напишу о том, что, углубляясь в очередной раз в сказанное Масару Эмото, подумала, что все-таки в этом есть много полезного и разумного — безотносительно к псевдонаучности идеи о памяти воды. Это в первую очередь утверждение, что «все катастрофические явления природы — это результат дисбаланса энергии любви и благодарности». Эмото сам признает, что многим его идеи покажутся абсурдными, и все равно призывает к тому, что «осознание безмерной любви и благодарности поможет вам принести счастье окружающим». По-моему, любви и благодарности нам очень даже не хватает, и, видимо, чем больше людей будут говорить добрые слова — без разницы, над водой или без воды, тем лучше будет им самим и их близким. Ну, а если вслед за добрыми словами последуют и добрые дела — будет просто замечательно!
Иными словами, Масару Эмото по-своему призывает к тому, к чему призывают и многие другие — к доброте. В этом я его идею поддерживаю и приглашаю поддержать читателей «ФиС».
Ирина УТКИНА, кандидат биологических наук