А мы скрываем. Боремся. Вовсе не с мировым злом, не с шовинизмом, несправедливость и неравенством, а сами с собой.

Мне было лет 12, когда у меня начались истерики на тему «застежки на мужскую сторону». Папа купил мне тогда много классных вещей, а я их не носила. У него, кажется, был настоящий шок — он даже не ругался, а только тихо умолял.

Нахваталась я этого в школе — там вдруг пошла тема с застежками. На мужскую сторону — плохо. Здорово, да? Кто вообще в наши дни думает о том, мужские джинсы он носит или нет?

Я все время носила джинсы, футболки, кроссовки. Однажды старшая сестра попыталась втиснуть меня в платье с рюшами — я рыдала, орала и упиралась, как будто меня в детский дом отправляли. Не сдалась. А потом вдруг социум взял и надломил. Видимо, в самое противное время полового созревания, когда с гормонами все сложно.

Еще я помню, как детьми мы разговаривали на такие темы: хочет ли кто-нибудь стать мальчиком? Некоторые хотели. У меня, притом что воспитывал меня папа в гордом одиночестве, никогда не было такого рода сомнений — я всегда радовалась, что родилась девочкой.

Родственники рассказывали мне, что, когда мама ходила беременная, она все волновалась, что отец, как все мужчины, хочет мальчика. А он, мол, ей только и повторял, что, наоборот, очень хочет девочку, потому что девочки милые, а мальчики не очень.

Но в школе выяснилось, что девочки — они с бантиками. С бантиками! У папы предохранители слетали, когда он видел эти бантики. Сколько моя бедная бабушка выслушала криков на тему бантов, рюшей, еще каких-то девочковых аксессуаров, которые она пыталась на меня приделать. Я привыкла их ненавидеть. К тому же оказалось, что девочки со своими финтифлюшками в волосах вовсе не умеют делать хук слева.

Конечно, были еще толстые девочки, девочки в колготках гармошкой, слишком высокие девочки (тоже уродливо-неженственно), тощие (доска — два соска). Но у тех, кто задавал тон, были кудри и фартуки с кружевами, от них всегда пахло приятно, а не бензином или псиной. И мальчики их третировали.

Уже в старшей школе, классе в девятом, я очень сочувствовала одной девушке, над которой издевались молодые люди. Помню, я даже отбрила одного нахала, а другая одноклассница мне говорит: «Ты что! Они же все в нее безумно влюблены!»

Я над этим думала, наверное, неделю. Мальчики издевались над девушкой, шутили над ее глуповатостью, изводили. Мне казалось, что это не жизнь, а кошмар. А выяснилось — любовь.

Я присмотрелась и поняла, что и правда по нашей однокласснице мужчины сходят с ума.

Мне пришло в голову, что это очень тяжело — быть не только красивой, но и женственной девушкой: может, все эти идиоты и влюблены, но это не мешает им тебя мучить. Это вот как раз на этом этапе женщина заставляет себя поверить, что любовь жестока и что мужчина женщину унижает, потому что любит?

Я тогда даже обрадовалась, что у меня всегда были какие-то ссадины и драные штаны — видимо, это мешало мужчинам причинять мне неприятности от романтических чувств.

Но вот ты живешь себе отлично, у тебя свои вкусы и ценности, а потом оказывается, что чем больше мужчины причиняют тебе вреда, тем ты более сексуальная, и это все как-то связано с пушистыми ангоровыми свитерами, заколками-клубничками в волосах, туфлями-лодочками и завивкой волос.

И ты догадываешься, что всю жизнь жила неправильно. И что вообще интерес мужчины — главный приоритет. Пусть они говорят, что ты тупая, пусть размазывают жвачку по волосам — это все страсть. А страсть надо прощать, потому что это лестно.

Если страсть не возникает сама, ее надо вызывать. Грудью, губами, ногами, кружевами, помадами, блестками, чулками, каблуками.

Я страсть решилась высечь ужасными фиолетовыми тенями, красной помадой и воротником из койота, который спорола с куртки и пришила зачем-то на водолазку. Самая бурная страсть пришла к папе — у него, кажется, от моего вида случился гипертонический криз. Но я человек упрямый. Он меня сам учил держаться своего мнения.

Тени и койот привлекли ко мне внимание молодых людей, что было и отрадно, и странно. Потому что, по правде говоря, эти молодые люди моего внимания не стоили.

Но я честно радовалась и наслаждалась обретенной женственностью тире привлекательностью. Целовалась и ходила в кино, отложив в сторону всякие интересные мне занятия. Сексуальная женщина, понимаете ли, себе не принадлежит.

У меня даже завелись настоящие нарядные платья — и тут уже со мной стали знакомиться на улице и звать в казино. Я научилась делать всякие «хихи» и «хаха», которые делают настоящие женщины, и попала в круг серьезных мужчин, которые разговаривают о своей работе, а для веселья шутят про блондинок.

Но в конце концов мне все это надоело, платья были сожжены, им взамен куплены джинсы и мартинсы, а волосы я состригла под ноль.

Но женственность — она как гепатит С. Сидит внутри тебя бомбой замедленного действия. Нет-нет да и взглянешь на себя в зеркало и подумаешь, что тебе не идут майки без рукавов, потому что с твоими плечами ты похожа на бутча. Стоишь и разглядываешь себя в ужасе, а потом и морщину найдешь. Такую, знаете, как шрам, прямо посреди лба. А у тебя еще и штаны мешковатые. И все твои ноги в них путаются, не давая мужчинам возможности подумать «ябейвдул». А как без этого жить?

Что будет, если всякий при виде меня не вспомнит заветные отцовские «Плейбои», ханжески завернутые в обложку от «Огонька»? Как я вообще включу в мужчинах основной инстинкт? Неужели только своим лицом, вкусом, интеллектом, остроумием и, если повезет раздеться, формами?

Этого мало, да. Того, что я в принципе женщина, мало. Надо быть утрированной, романтической, бестолковой, трогательной, в лучах заходящего солнца, и пахнуть полями и лугами, и стоять на своих каблуках очень неуверенно, а еще лучше — наступать себе на платье.

Тогда посетит меня гармония — мои внутренние демоны женственности будут временно сыты, пока им, бесконечно прожорливым, не понадобятся от меня губы с филерами и лоб с ботоксом. И укороченный нос. И грудь побольше. И какие-нибудь антицеллюлитные пытки.

Вечная мука, бесконечная жертва дьяволам привлекательности, которые ничего не предлагают взамен, кроме пустого тщеславия и внимания людей, которые тебе не интересны.

Да, они все еще существуют — эти мужчины, которые, сколько им ни повторяй, продолжают дарить женщинам (особенно женам) всякую чистяще-моющую технику. И кстати, те из вас, кто дарят соковыжималки и блендеры, тоже помолчите — вы ничем не лучше.

Вообще, если вам трудно понять по-другому, постарайтесь не дарить женщине ничего такого, у чего есть моторчик. Ну разве что машину. Есть еще несколько исключений, но тут уже догадайтесь сами.

Самое обидное, что мужчины часто не виноваты вообще. Они просто попадают в западню, искусно выстроенную женщиной, которая на вопрос о том, что ей подарить, начинает перечислять все эти моющие пылесосы и другие чудо-швабры, а также очень убедительно рассказывает, что любит полезные подарки.

Мужчины, не ведитесь. Это ловушка. Если в доме давно не хватает микроволновки, купите ее. Только не нужно делать это в подарок любимой на 8 Марта.
8 Марта, да и любой другой день года, когда вы хотите ей что-то подарить, должны быть о ней одной. И да, конечно, новый пылесос облегчит ей жизнь, но поверьте, такой подарок на женский праздник не облегчит жизнь вам.

Если вы насмотрелись фильмов и думаете, что сейчас очень сексуально поступаете, выбирая любимой нижнее белье, остановитесь: с большой вероятностью вас ждет катастрофа.

Опросы показывают, что 90% мужчин понятия не имеют, каков размер бюстгальтера их подруг, любовниц и даже жен. И нет, умник, «забраться в шкафчик и посмотреть» вам ничем не поможет. Мы скрывали это от мужчин, но так и быть, вам расскажем.

Подобрать нижнее белье на самом деле намного сложнее, чем запустить ракету на орбиту.
Многие женщины и сами очень примерно знают свой размер. Более того, в зависимости от типа белья размер может быть разный. И вообще, пока женщина не наденет это самое белье и не проведет в примерочной минут двадцать в раздумьях, она до конца не может понять, подходит оно ей или нет.

Так что не рискуйте. Купите слишком маленькое — оскорбите (я толстая???). Купите слишком большое – оскорбите и «тебе чего, негодяй, не хватает того, что у тебя есть???». Поверьте на слово, мы сейчас спасаем вам жизнь — не покупайте девушке белье, когда этой девушки рядом с вами нет.

Вот уж на что, казалось бы, безопасный подарок. Вся эстетика голливудского кино говорит нам, что, стоит ей открыть коробочку, как глаза ее наливаются слезами нежности к вам, и дальше вы живете долго и счастливо в сторону заката.

На самом деле трудно придумать более простой способ обидеть девушку и заставить ее долго думать о том, как она в вас ошиблась и как вы ее совсем не знаете.

Есть всего одно исключение: если девушка заранее показала пальцем на конкретно это украшение, сказала вам ртом, что оно ей нравится, и вы точно, совершенно точно, железно (это важно) уверены, что она показывала на это украшение, а не на соседнее. Тогда дарите. Вы не только в безопасности, но и большой и внимательный молодец.
В противном случае вы сильно, очень сильно рискуете. Украшения — вещь настолько интимная, что правильно подобрать его даже для женщины, которую ты сильно любишь и долго знаешь, практически невозможно. Даже если она носит такие же.

Даже если она обожает конкретно эту фирму. Даже если вы абсолютно уверены, что этот текст не про вас и вы отлично знаете, что она любит.
Неправильно подобранное украшение никогда не говорит то, что оно вообще-то должно говорить: «Он так старался мне угодить, он такой милый и прекрасный человек».

Это очень к мужчине несправедливо, но оно всегда говорит только это: «Он думает, что у меня нет вкуса. У него у самого нет вкуса. Он совсем меня не знает и не чувствует».

Причем ладно бы это была какая-то разовая неприятность. Так ведь нет, чтобы сделать вам приятно, девушка начнет эти украшения интенсивно носить, а мысли эти думать каждый раз интенсивнее и интенсивнее. Не навлекайте беду.