[Ясна]

Дмитрий БЫКОВ - Никейское
(Читано Михаилом Ефремовым на XXIV церемонии "Ники")

Ну что, коллеги, минул год. Мы, как жена при пьяном муже, все время ждем: прибьет! убьет! А между тем бывает хуже, и в целом - множество причин придаться радостному крику. Вот "Дождь" нас, скажем, замочил, и мы отправились на "Нику". Тревожит, собственно, одно среди довольства и покоя: у нас не то чтоб нет кино, но как-то мало, и такое, что стало стыдно награждать, ругать смешно, смеяться подло... Да и чего бы, в общем, ждать, когда всего осталось по два? Распад, забвение азов... Права Европа, нас отторгнув. Не видит импортных призов несчастный наш кинематограф. Мы на скамейке запасных, и это грустная скамейка. Причина есть, о ней и стих: мы все живем внутри ремейка. Все киноведы морщат лбы: новейших тем для фильма мало! Ремейк "Иронии судьбы", ремейк "Служебного романа"! Меняем золото на медь. Я сам ремейк - мамуль, скажи же!

Короче, все теперь ремейк: труба пониже, дым пожиже. Наш модус нынешний таков - сплошной простор для балагуров: ремейк "Кубанских казаков", каким бы снял его Сокуров. Где некогда дымились щи - теперь вода с листом капусты. И декорации нищи, и диалоги безыскусны, и накрывается прокат, и всем пустые залы прочат, и палачи играют так, что жертвы им в лицо хохочут... Причины долго объяснять. Важней понять - без слез, без стона: ремейк чего сегодня снять, чтоб как-то выглядеть пристойно, чтоб видом этого кина дивить окрестную планету? Допустим, "Клятва": ни хрена. Артиста нет, статистов нету, лишь рабство прежнее, на ять, но никакой Чиуарели не смог бы Сталина сваять из этой падали и прели. Чего б изысканней найти, чтоб интеллект, душа, свобода? Ремейк, допустим, "Девяти" тех дней из роммовского года - но где сегодня физик наш? Его, увы, не видно близко - есть только сколковский муляж и программисты в Сан-Франциско. "Кавказской пленницы" ремейк сегодня делать страшновато - нас превратят за это в стейк бойцы крутого шариата, поскольку там большой процент успешных в прошлом командиров, а на сааховский акцент, глядишь, обидится Кадыров... В истекшем, собственно, году имелся ряд поползновений устроить к общему стыду ремейк "Семнадцати мгновений", про все шпионские дела. Могла бы быть икона стиля, чтоб Чапман Штирлицем была и там по Родине грустила, - и я бы мог, забывши стыд, поверить в то, что Чапман - Штирлиц, но что по Родине грустит... Пардон, ребята, вы ошиблись.

Какой еще придумать фон для наших грустных опасений? Вот есть "Осенний марафон": назвать его "Смартфон осенний" - и выдать, сохраняя дух, кино о новых блудодеях: как муж метался между двух и наконец послал обеих. Его и я сыграть бы мог, но нет: прокатчик смотрит хмуро. Тут политический намек увидит новая цензура. Вот если б он, могуч и лих, закончил бой души и тела, женившись сразу на двоих... Но это будет слишком смело.

Иные, радостно оря, хотят движухи и раскачки - ремейк, допустим, "Октября" иль, для начала, той же "Стачки". Добра не ищут от добра, порочить классику неловко - но для ремейка "Октября" нужна огромная массовка. Сегодня правда такова, что наш народ почти бесплотен - массовки сыщется едва на Триумфальной пара сотен, ОМОНа больше в десять раз: кулак и вот такая пачка... А что до "Стачки", так у нас уже давно, по сути, стачка: набрали воду в решето и носят с труженицким видом... Здесь не работает никто. Но вы не бойтесь, я не выдам. Здесь получился бы один - как мощный дуб среди поленниц - ремейк "Великий гражданин", точней, "Великий иждивенец". Уж коль мы ищем образцов, боюсь, на данной фазе цикла - у нас же цикл, в конце концов! - мы все живем в ремейке "Цирка": герои, душу веселя и честно радуясь друг другу, "Мы едем, едем, вуаля!" - поют и носятся по кругу. Надежды сводятся к нулю, арену тихо подминая... Но я по-прежнему люблю тебя, страна моя родная, любовью верного сынка, который зол и неприкаян, хоть ты не так уж широка, и он уже не как хозяин. А я б еще в виду имел - прошу запомнить эту фразу, - что после "Цирка", например, была "Весна".

Хотя не сразу.