О, холодный и бездушный свет!
Он вновь готов разбить мое израненное сердце...Все жаждут конкретики! Хлеба и зрелищ!
А, с другой стороны - назвался груздем...
Но, Майя-то хороша! Надела свой лучший аватар и сразу - шпильку...О, женщины...
Пришли гости, расселись и ждут: какие блюда им предложат?
Ладно, будут вам и блюда:
"...Заметив разочарование и обескураженность своего боевого друга, Ерофеич* уступил ему свой десерт - «пьяные груши» - в качестве утешительного приза.
С удовольствием наблюдая, как штабс-капитан заметно повеселел и ловко орудуя волнистым фруктовым ножом и двузубой вилкой отправляет в рот очередной ломтик груши пропитанной бургундским, подполковник вдруг вспомнил скромный дом своих родителей в Марьиной роще, кухарку Глашу – единственную прислугу в их семье…Чтобы побаловать своих домашних, отец почти каждую субботу давал Глаше двадцать копеек серебром на извозчика, чтобы та могла через всю Москву добраться в Лефортово на Дангауэровский рынок, куда из Козлова - городка Рязанской губернии, привозили восхитительные моченые яблоки – вожделенное лакомство всей семьи…Вспоминались нехитрые забавы далекого детства: пускание воздушного змея с соседскими мальчишками, ловля карасей в небольшом покрытом ряской прудике, игра в крымскую войну, в которой устраивались сражения ребят всех возрастов с родной слободки с «противником» с крестовской заставы. Причем, кому в этот раз быть «неприятелем» – решалось справедливо по очередности. После длительных криков и потасовок как в войсках той, так и другой стороны, вдруг, оказывалось огромное число генералов, полковников, ротмистров и т.д. и только несколько самых младших участников оставались нижними чинами… Вспоминалась учеба в реальном училище, плату за которую отец регулярно вносил в течение семи лет несмотря на все трудности жизни…Учеба давалась вобщем-то легко, некоторый вред ей наносили приступы лени и разгильдяйства, которые искоренялись классными наставниками путем постановки баловника в угол коленками на горох…
От этих воспоминаний подполковника* отвлек оркестр, издавший продолжительную бравурно-мажорную ноту, как бы предвещающую начало основного номера программы.
Конферансье объявил выступление «обворожительно – упоительной чаровницы, несравненной Маты Хари». Под восточные мелодии, исполняемые оркестром, на эстраду выплыла вереница тощих загримированных под египтянок босоногих девиц натертых морилкой, изображающих свиту фараона. Ритмично двигаясь и временами принимая раскоряченные позы, подсмотренные на древнеегипетских фресках из иллюстрированных археологических журналов, девицы образовали круг, раскачиваясь и перегибаясь навзничь. В центр этого круга, ярко освещенного прожектором впорхнула знаменитая женщина-вамп Мата Хари. Присев на полусогнутую в колене ногу и, изящно вытянув вверх руку, как бы демонстрируя косую сажень, знаменитая экзот-танцовщица замерла, давая время зрителям вволю проявить нахлынувшие эмоции виде последовавших бурных аплодисментов.
Подполковник* отметил, что «обворожительная чаровница» представляла собой начинающую оплывать женщину лет сорока с лишним. Ее попытки «обвораживать» публику были не лишены определенного профессионализма, но возраст определенно брал свое: некоторые танцевальные па и соблазнительные позы давались ей явно с трудом. Тем не менее, все присутствующие в зале, словно по команде встали и приветствовали звезду эстрады бурными аплодисментами, к которым присоединился и майор. На недоумевающие взгляды авиаторов майор пояснил, что Мата Хари – ветеран разведки, символ эпохи, олицетворяющая расцвет марсианской эмиграции. Тремя неделями ранее она получила производственную травму, сорвавшись со стриптизерского шеста, и все общество сочувствовало несчастной. Травматологический барак больницы им. Королевы Матоа, куда на излечение была доставлена пострадавшая артистка, осаждали поклонники и воздыхатели, ежедневно засыпавшие ее палату морем цветов.
Внезапно, справа от эстрады, перекрывая оркестр и аплодисменты, раздался какой-то шум и взорам публики предстал поручик Ржевский, пытавшийся отступить в зал из коридора, ведущего в игровую комнату. Он был вооружен бильярдным кием, взятым на перевес, коим он, отступая, поражал наседающего противника. Бок о бок с Ржевским сражались господа Тарранофф №1 и №2, обороняясь кулаками. Топча рассыпанные по полу игральные карты и фишки разных цветов и достоинств, на неразлучных друзей наступали несколько офицеров одетых в форму австро-венгерской армии, размахивающих, словно саблями, тростями и стеками. Борис* мгновенно вскочил из-за стола и в два прыжка очутился между противоборствующими сторонами, скрестив руки на груди и расставив ноги на ширину плеч. Подполковник* тот час же последовал его примеру. Увидав внезапно появившихся авиаторов, австрияки прекратили военные действия и попятились назад. Поручик Ржевский еще какое-то время пытался через спины командиров дотянуться до нападающих своим кием, а выглядывающий сбоку Тарраноф №2 строил противнику рожи и оскорбительно высовывал язык. Тарранофф №1 быстро поняв, что бой закончен, стал ползать по полу, собирая рассыпанные фишки. Штабс-капитан хотел было последовать за своими командирами, но поперхнулся сладкой грушей и выпучив глаза, заливаемые потоками слез, рухнул на свой стул, судорожно открывая рот как задыхающаяся рыба. Майор Велл Эндъю хлопнул несчастного штабс – капитана по спине, чем помог ему заглотать застрявший в горле десерт.
Повернувшись к Ржевскому, Борис* велел ему следовать к столику где, еле-еле переводя дух, штабс-капитан отирал платочком выступивший пот. Ржевский хотел что-то возразить, но подполковник* тихо скомандовал: «Смирно! На плечо! Кругом марш!!!»
Ржевский четко выполнил команды и взяв на плечо свой кий браво зашагал в указанном направлении. Следом за ним на четвереньках, сжимая в обеих руках собранные фишки, поспешал мосье Тарранофф №1, а его клон поднатужился и изо всех сил плюнул в сторону уходящего противника, но угол возвышения был взят неверно, и получился недолет…"
*) Имена персонажей изменены.
Как вам такое?