[adrenalin]

Сообщение от t_d_

Святослав несколько раз отказывался от принятия крещения.

Ну да. Мамашка-то у него (Ольга) бала крещеная, а он так и не поддался.

Сообщение от t_d_

Владимир не только сам крестился, но и народ в Днепр загнал. Военная элита княжеств не пожелавших принять авраамистическую веру была уничтожена, население сократилось на несколько (точнее можешь посмотреть в сети) миллионов.

А вот Л. Гумилев его оправдывает.

И вторая проблема, не менее важная, касающаяся этнической психологии. По своим личным поступкам Владимир не мог претендовать не только на святость, но и на уважение. Он публично изнасиловал пленную княжну Рогнеду, предательски убил своего брата Ярополка, заманив его для переговоров в шатер, где таились убийцы-варяги, установил в Киеве обряд человеческих жертвоприношений Перуну, держал для удовлетворения своей похоти сотни славянских и иноземных девиц в загородных дворцах, а его карательные походы на славянские племена, отпавшие от Киева во время смуты, описаны в летописи столь лаконично, что, видимо, даже летописцу эти воспоминания были неприятны. Так почему же не только церковь, но и народ чтил память князя в былинах? Без достаточных оснований посмертная любовь к правителю не возникает.

Правда, Владимир сначала ужесточил культ Перуна с жертвоприношением сограждан.

Культ Перуна насаждался на Руси только некоторыми киевскими князьями, ориентировавшимися на балтийское язычество. Аналогия идолу Перуна, с серебряной головой и золотыми усами, найдена у западных славян балтийского Поморья – у вагров и ободритов. Там Перуну в жертву тоже приносили петухов, а также куски хлеба и мяса. Перед его идолом закалывали немецких и датских пленников. Владимир со страстностью неофита пошел еще дальше и повелел убивать в жертву Перуну даже своих сограждан.
Именно поэтому обращение князя в православие имело значение для всех киевлян. Висевшая над каждым из них угроза бессмысленной смерти отпала. Владимир совершил поступок, превратившийся в «деяние», и за это его отблагодарили церковь и народ. Значение сделанного шага было столь велико, что в свете его померкли личные качества князя, грехи, за которые он должен был ответить на Страшном суде как человек, но не как правитель.