[t_d_]

– картина в золочёной раме, изображающая осенний лес. Дождь сечёт жёлтые листья, серая вата туч забила небо… – под картиной надпись: «ВЕСНА».

…На картине с надписью «ЛЕТО» – хижина среди снежных сугробов.

…Картина с надписью «ОСЕНЬ» озадачит зрителей фигурами молодых женщин в венках, танцующих на майском лугу.

…На картине с надписью «ЗИМА» нарисован толстяк, обливающийся потом в знойный полдень.
четыре стены небольшой ресторанной залы, ослепительно белые скатерти и сверкающая сервировка столиков, сквозь стекло на улицу видна возмущённая толпа. Крики, улюлюканья и брань толпы... и меню только что открытого ресторана:

– …Дрянь! Убрать! Позор! – визжал старичок с выбившейся манишкой и в съехавшем на бок котелке, подтверждая каждый свой выкрик ударом палки о мостовую и каждый раз попадая на любимую мозоль, отчего раздражался ещё больше:

– Убрать! Дрянь! Позор! Вон!..

– Пшшш!.. – шипела некая горничная, тыча зонтиком в сторону ресторана. – От этого может разыграться мигрень! Пшшш!…

– Куда смотрит санинспекция?! – взвизгнул прыщавый молодой человек и ткнул своей тростью старичка-соседа.


…Стомадор – усатый человек с седыми висками – сидел за кассой и с любопытством разглядывал беснующуюся толпу.

…От толпы отделился и направился к ресторану человек лет сорока, сухой, крупно шагающий, с внушительной тростью из чёрного дерева. Тёмные баки на его остром лице спускались от висков к подбородку. Он на мгновение задержался перед стеклянной дверью и, попыхивая зажатой в крепких зубах прямой трубкой, поднял, словно для удара, свою трость.

– Бей! – завизжал рыжий мальчишка.

Человек оглянулся. Взгляд его не выражал ничего доброго. Рыжий мгновенно юркнул в толпу, которая стала растекаться, боясь не столько скандала, сколько свидетельских показаний полиции: одно дело брань, другое – удар тростью о стекло!

Подождав, пока толпу смыло, словно из шланга, человек ткнул тростью дверь и вошёл в ресторан.

Стомадор вежливо приподнялся навстречу:

– Том Стомадор, к вашим услугам.

– Орт Галеран, – представился вошедший.

– Что было бы угодно господину Галерану?

– То, чего у вас нет!

Тем не менее Галеран повесил широкополую белую шляпу на крючок у двери и, присев за столик, поглядел на свет вымытый до хрустального блеска бокал, заглянул в меню и пренебрежительно отставил его.

– Мороженое с ангиной! – нанёс он первый удар Стомадору. – Здесь нет мороженого с ангиной! А я хочу именно мороженое с ангиной.

– Это из завтрашнего меню, сударь! – выйдя из-за кассы, Стомадор обмахнул белоснежной салфеткой даже на вид хрустящую от крахмала скатерть и подмигнул Тирею.


Тирей на мгновение исчез, и…

Перед Галераном возник запотевший бокал с солнечно-жёлтым мороженым и дымящаяся чашка чёрного кофе.
Галеран усмехнулся:


– Типичное мороженое с ангиной! Да, да, именно так я себе его и представлял. А кофе, конечно, из старых еловых шишек?

– Неужели вы могли подумать, что здесь подадут что-либо иное? – почти обиделся Стомадор.

– Тирей, мой мальчик! – поднял глаза на Тирея Галеран, с явным удовольствием отхлебнув кофе. – Тебе и на этот раз не повезло! Я давно наблюдаю за тобой. Ты хочешь устроиться как-нибудь поинтереснее. Но этот ресторан скоро вылетит в трубу.

– Ну, знаете! – вспыхнул Стомадор. – Придумано совсем неплохо…

– Вся реклама мира, – перебил его Галеран, – основана на трёх принципах: хорошо, много и даром. Поэтому можно давать скверно, мало и дорого. Вы же поступили наоборот. Но в глубине души человек всегда верит написанному. Были у вас какие-нибудь иные опыты?

Это было в стране,
Что зовётся Нигде,
Это было тогда,
Что зовут Никогда,
Алый парус, кренясь
К тёмно-синей воде,
Нас в два счёта доставит туда.