День стекал по крышам деловитой капелью, взрывался синичьими перебранками, хлюпал мокретью под ногами. День с занудливостью записного педанта точил сугробы подснежными ручейками, застил глаза вязкой сыростью тумана.
А потом пришла ночь, с аристократичной небрежностью выморозив небо и землю. Равнодушно взглянув на календарь, она напомнила всем, что пока ещё её время, её право. Ломко хрустнул под ногами снег, серебряным высверком брызнул по глазам иней, метнулись куда-то за горизонт неопрятные серые облака, открыв взглядам колючие звёзды и нестерпимо ярко сияющую дольку луны.