Заратустра был первый, кто
понял, что оптимист есть такой же
decadent, как и пессимист, и,
пожалуй, еще более вредный; он
говорит: “Добрые люди никогда не
говорят правды. Обманчивые берега
и ложную безопасность указали вам
добрые; во лжи добрых были вы
рождены и окутаны ею. Добрые все
извратили и исказили до самого
основания”. К счастью, мир не
построен на таких инстинктах, чтобы
только добродушное, стадное
животное находило в нем свое
узкое счастье; требовать, чтобы
всякий “добрый человек”, всякое
стадное животное было
голубоглазо, доброжелательно,
“прекраснодушно”, или, как этого
желает господин Герберт Спенсер,
альтруистично, значило бы отнять у
существования его великий
характер, значило бы кастрировать
человечество и низвести его к
жалкой китайщине. – И это
пытались сделать!.. Именно это
называлось моралью…В этом
смысле именует Заратустра добрых
то “последними людьми”, то
“началом конца”; прежде всего он
понимает их как самый вредный род
людей, ибо они отстаивают свое
существование за счет истины,
равно как и за счет будущего.
Ницше