Нас было двое, я и Рабинович,
Аристократы голубых кровей.
Старшой конвоя, конченая сволочь,
Как оказалось, тоже был еврей.
Я передал ему привет от тёти Песи,
И дядя Хаим был ему родня.
Но он, шлимазл, вырос не в Одессе,
На Молдаванке он не прОжил даже дня.
В Столыпине идёт игра лихая,
Проиграны котлы и прочий шмот.
На кон упала шкура вертухая,
А карта снова в руки не идёт.
И Рабинович усмехнулся грустно,
В законе он, и хода нет назад.
Перо мелькнуло, позвоночник хрустнул.
Приветствуем тебя, штрафной отряд!