Это надо было в качестве эпиграфа...
Забыл...
Ну, хотя бы... теперь:
Сам из дат... ...ского королевства,
А душа, говорят, от нас -
Мы несёмся в могилу с детства
И зависим, подчас, от масс.
Зашвырнём свои инструменты,
Да запьём... Что нам Бах или... Фрейд?!..
А в глазах - пятаки,.. позументы.
Так непросто жить среди флейт...
__________________________________________________ __________________________
Продолжая тему прозы...
Миссия Макса – неначатая история.
- Эх, Макс,..
Голос отца был гулким и каким-то скрипящим, таким же, как и во время последней болезни. Отцовской болезни… Макс наклонился. Так ему казалось, что он слышит отца значительно лучше.
- Макс, ты задаёшь всё время одни и те же вопросы, получая на них совершенно одинаковые ответы – отец звучал как-то однотонно, будто стучал по одной и той же басовой клавише рояля, впрочем, это уже было, в какой-то степени, привычно – сие уже должно было давно тебе надоесть, мальчик мой. Но не надоедает. Что ж… Я повторюсь в очередной раз, но думаю, что тебе это не помешает.
Итак, сын, ты снова заинтересовался проблемами времени. И мне не надо тебе долго объяснять то, что время не является чем-то однозначным. Достаточно напомнить тебе то, что лежит всегда рядом – людям дано внутреннее время, которое ещё иногда называют субъективным или личным, что я нахожу неверным, и живут люди во внешнем времени, иногда даже верно ощущая его. Не правда ли, сын?
Внутреннее время знакомо нам с самого детства. Помнишь своё свидание с первой… или нет – со второй девочкой, в которую ты влюбился? Она шла на эту «свиданку» не торопясь или поспешая, но для тебя тогда время тянулось и тянулось. Внутреннее время давало тебе возможность подготовиться, но ты не ценил это и волновался, психовал даже. А когда ты опаздывал на генеральную репетицию оркестра? Перед поездкой на конкурс. Помнишь? Все светофоры были красными, автобусы ехали медленно, электричка долго не подходила к платформе. Ты опаздывал не безнадёжно. Достаточно было прекратить опаздывать, и всё встало бы на свои места – транспорт был бы пунктуальным, светофоры работали бы в размеренном режиме. Да, ты можешь вспомнить ту нашумевшую историю с твоим двоюродным братцем! С Андреем. Когда он ухитрился, спасая свою дорогую жизнь вместе с очень недешёвым самолётом, в течение пяти секунд выполнить столько операций, на которые в другое время понадобилось бы добрых тридцать пять… секунд, конечно. Ты полагаешь, его мышцы рефлекторно сработали? В семь раз быстрее?.. Или он, всё же, замедлил личное время?.. Пусть и рефлекторно.
Макс, конечно, помнил эту историю с падавшим самолётом, которым управлял его кузен. Помнится, тогда братец пришёл домой – они жили в одном подъезде, но на разных этажах – собрал всех соседей, родственников, живущих рядом, и напился. Напился до страшного состояния. Но маленького Макса поразила тогда удивительная метаморфоза – Андрей ушёл на работу утром брюнетом, а вернулся домой совершенным блондином, белым-белым. Его, помнится, тогда наградили орденом. Но от судьбы не уйдёшь – через три с половиной года вертолёт, перевозивший команду с одного места на другое, рухнул с высоты двухсот метров. Не выжил никто.
- Сын, мальчик мой, эти примеры ты слышал от меня уже не раз…
Макс был уверен, что на этот раз отец собирается рассказать ему, наконец-то, что-то очень важное. Только, преамбула, как всегда, затянется надолго.
- …и потому, сынок, я тебя не стану утомлять воспоминаниями о событиях, так или иначе подтверждающих существование внешнего времени или, как его называют ещё, объективного времени, общественного. Объективного… общественного…
Макс, существуют внутреннее Время – эту величавую заглавную букву Макс почувствовал всем своим нутром - и Время внешнее… это те, которые людям дано почувствовать, а некоторым из людей дана даже возможность использовать по-своему, как минимум, внутреннее Время. Но есть ещё, как ты знаешь, Малыш, Время нижнее и Время верхнее. Они от Человечества не зависят никаким образом.
Макс понял, что отец неспроста упомянул максово второе, по порядку появления, прозвище. Первым было несколько неблагозвучное, появившееся из-за неумения Максом произносить звук «Р». Достаточно было маленькому Максу произнести вслух имя и фамилию основоположника научного коммунизма, как он немедленно получил то прозвище. Калмакс. И откликался же на него почему-то. Но когда Калмакс прочитал в каком-то журнале, что время на поверхности планеты и далеко над нею течёт по-разному, то он тут же решил проверить это экспериментальным путём. Захватив с собою хронометр, он забрался на заводскую трубу, считая по пути самостоятельно секунды, которые, по его мнению, он отсчитывал со скоростью, которая положена времени на поверхности планеты. Он добрался тогда до самой верхушки трубы. Но обратно спуститься он был уже не в состоянии. Более того, когда, спустя несколько часов, до него добрался один из спасателей, он отбивался от того с риском пролететь вниз с таким трудом преодолённое расстояние. Скорее всего, кто-то наблюдал за этой баталией в бинокль. Калмакс своими ушами слышал, как в рации у спасателя кто-то проматерился: «Да, оставь ты в покое этого засранца к Бениной маме!» Спасатели избрали тогда другой путь. Они прилетели на вертолёте… Опять вертолёт. Видно, это какая-то часть неотработанной семейной Кармы. И один из решительных ребят из этой команды, прицепившись к тросу, спустился вниз и буквально сорвал Макса с трубы. Потом их затянули в вертолёт, и они благополучно долетели до местной спасательной станции. Или это была ближайшая пожарная часть? Не важно. Важно другое. Этот случай немедленно расписали в какой-то местной газетюшке. И надо же было такому случиться, что фамилия спасателя, сорвавшего Макса с трубы, оказалась Карзон. Не важно, что предки его где-то потеряли букву «Л» в своей фамилии, переводившейся когда-то, как сын Карла. Опять Карл – есть в этом что-то кармическое, всё-таки. Важно, что со следующего дня Калмакс получил надолго новое прозвище – Малыш.
- Макс, не отвлекайся, а то потом снова будешь обижаться, что я повторяюсь. А мне сегодня необходимо объяснить тебе очень важные вещи, но подойти к ним я вынужден издалека.
Время, Малыш – это, на самом деле, миг. Миг, содержащий в себе всё разнообразие окружающего мироздания, весь рисунок этого мироздания в тот самый миг. Хотя, люди принимают за Время череду этих мгновений. Но Время внутреннее и Время внешнее имеют разную структуру. Так же, как свойства нижнего Времени отличаются от свойств верхнего. Структура и свойства нижнего Времени возле поверхности нашей звезды отличаются от Времени на периферии солнечной системы, от её верхнего Времени. И у поверхности нашей планеты Время – его истинная структура – несколько иное, чем Время на высоте двух-трёх тысяч километров над Землёй. Время в центре галактики – её нижнее Время – обладает другим свойствами, чем её верхнее Время, фиксирующее рисунок бытия её краёв. Та же история и с вселенной – свойства нижнего Времени отличаются от свойств Верхнего – в центре и на окраинах Время различно.
Ты меня спрашиваешь: какое оно – Время? Спиралеобразное. Это самый близкий и удобный для человеческого восприятия образ. Хотя, близость эта весьма относительна. Так же, пожалуй, «близки» дуршлаг и ядерный реактор. Мальчик мой, вспомни то время, когда ты увлекался плетением разнообразных верёвочек, брелков, канатов и прочей ерунды. А теперь представь… вернее – попробуй представить бесчисленное множество волокон, сплетённых причудливым и очень сложным образом в некий канат, который, в свою очередь, закручен в спираль, где витки довольно ограничены в перемещении друг относительно друга. Если полученную спираль закрутить огромное количество раз в некое подобие ленты Мёбиуса, то получившаяся фигура размером, равным нашей вселенной, может передать, в какой-то ничтожной степени, форму, которую представляет собой Время.
А теперь к сути, сын. Тебе предстоит очень важная миссия. Ты единственный человек на планете, кто может и должен её выполнить. Причём, приступать к этой миссии ты должен немедленно.
Время, как ты знаешь, позволяет очень многое…
В детстве у нас, у людей, часто бывали моменты, когда мы восклицали – о, это уже было! Просто-напросто, дети успевают ощутить следующее мгновение и в течение его вспомнить предыдущее. Они, моменты эти сливаются, и создаётся ощущение, что только что свершившийся момент уже был в этой жизни. Конечно, был. Только что… в предыдущий миг.
Но заметил ли ты, Макс, что какие-то воспоминания преследуют нас всю нашу жизнь. Рыбка, замёрзшая во льду пруда, увиденная в трёхлетнем возрасте; ничем непримечательный перекур у школьного двора – именно тот из множества других; один единственный из множества поцелуев… примерам несть числа. И эти воспоминания отличаются от тех, что мы вызываем сами тем, что приходят спорадически вне зависимости от наших желаний и склонностей к воспоминаниям в тот момент.
Так, вот, сын мой…
Макс впитывал в последовавшие пятнадцать минут огромное количество сведений. Он ощущал, что по какому-то волшебному случаю, связанному со знаниями и умениями его отца, он не только слышал и запоминал, но и обретал немедленно какие-то неведомые ему раньше умения.
- …Макс, это всё ты должен совершить сегодня же. Не опасайся! У тебя всё получится! И это будет началом новой эры. Ты, мальчик мой, справишься.
Макс, подождав несколько секунд, понял, что отец закончил. Он неторопливо поднялся с колен. Отряхнул брюки. Постоял минуту. Искренне промолвил: «Спи спокойно, папа». И моложавой, твёрдой и чуть подпрыгивающей походкой отправился прочь. Он всегда очень внимательно относился к своей физической форме. Диета, постоянные силовые упражнения, бег, гимнастика. Этому пятидесятивосьмилетнему мужчине было невозможно на вид дать больше сорока. Стремительно и вместе с тем несколько задумчиво, боясь расплескать только что полученную ношу знаний, он вышел за ворота кладбища и попал в объятия душного и шумного города.
Город встретил его бампером несущегося грузовика.
Эх, Макс.