Кое-где в небе, очень-очень и очень высоко есть одна Звезда. Простая такая Звезда, самая обычная, её и от других не особо отличишь. Звезда и Звезда себе, что такого... Мало ли что ли их на небе?
Но все же эта Звезда отличалась от других звездочек. Была в ней маленькая несуразность, совсем маленькая, незаметная даже снаружи, а именно то, что эта Звезда была Влюблена. Причем не просто так, не в кого-то из своего звездного племени, не в комету-однодневку и даже не в одну из сверкающих галактик, а в маленькую синую Планетку. Такую далекую, что Звезда даже не знала точно, где именно она находится, лишь пару раз слышала о ней от пролетающих прохвосток-комет, да знала от своих лучиков света, что есть она в этом темном холодном океане пустоты. Но впрочем, всё это было мелочью, и Звезда любила эту Планету несмотря, ни на что. Ей было довольно-таки всё равно, что шепчут её товарки и что галдят пустые камни, она любила и светила, чтобы хоть капелька света достигла маленькой голубой Планеты, чтобы хотя бы маленькую точку Звезды было видно оттуда. Чтоб она, Планета, знала, что там где-то далеко есть влюбленная Звезда.
Но все же Звезде казалось, что её возлюбленная мерзнет в своем одиночестве, что ей тоскливо и грустно как только может быть грустно одинокой планете. Тогда, влюбленная Звезда, наплевав на все свои обязательства, вытащила серебряные гвоздики, что держали её на небе и, медленно падая, паря в невесомости, стала спускаться к далекой-далекой Планете, чтобы подарить ей чуть-чуть больше тепла и чуть-чуть больше света.
И всё было бы хорошо, если бы длинная, а точнее долгая глубокая дорога не истрепала влюбленную Звезду, не превратила её в мелкую пыль, в крошки света, которые, впрочем, не обращая внимания на изменения, продолжали своё падение к одинокой синей Планетке, которая даже не знала то до конца, что в неё влюблена Звезда.
Через года, а может столетия, остатки яркой Звезды, наконец, опустились на далекую Планету. Опустились серебряным покрывалом, сверкающим самим по себе, без всякой помощи. Опустились с тихой музыкой, различаемой лишь сердцем. И сердце Планеты почувствовало, услышало эту тихую музыку и всё поняло. Вся Планета поняла. И вздохнула так разом, как только может вздыхать планета. И звездная пыль от этого вздоха приподнялась и полетела в небо, но, конечно же, никуда не делась и не исчезла в темноте космоса, а плавно опустилась на планету снова, укутывая её своей любовью.
Так и сейчас продолжают они жить в унисон...пыль, остатки звездного света, что когда-то были Звездой и Звездой, в сущности, остались, укрывают своим покрывалом Планету, согревают её, нашептывают ей звездные слова, напевают звездные колыбельные, а Планета, понимая и принимая всю любовь некогда Звезды, ярко сияет светом, идущим изнутри. Из сердца, согретым любовью. Может быть, когда-нибудь они станут чем-то совершенно другим, не Звездой и не Планетой. Впрочем, даже если они и просто растворятся в этом темном океане пустоты - ничего страшного, ведь кое-что не исчезает.