Поэзия

[Островок]

Словно смотришь в бинокль перевернутый —
Все, что сзади осталось, уменьшено,
На вокзале, метелью подернутом,
Где-то плачет далекая женщина.

Снежный ком, обращенный в горошину, —
Ее горе отсюда невидимо;
Как и всем нам, войною непрошено
Мне жестокое зрение выдано.

Что-то очень большое и страшное,
На штыках принесенное временем,
Не дает нам увидеть вчерашнего
Нашим гневным сегодняшним зрением.

Мы, пройдя через кровь и страдания,
Снова к прошлому взглядом приблизимся,
Но на этом далеком свидании
До былой слепоты не унизимся.

Слишком много друзей не докличется
Повидавшее смерть поколение,
И обратно не все увеличится
В нашем горем испытанном зрении.

1941 К. Симонов

[Островок]

Война...


Перед атакой

Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.

1942 Семён Гудзенко


ЗАТИШЬЕ

Над землянкой в синей бездне
И покой и тишина
Орденами всех созвездий
Ночь бойца награждена

Голосок на левом фланге
То ли девушка поёт,
То ли лермонтовский ангел
Продолжает свой полёт

Вслед за песней выстрел треснет -
Звук оборванной струны.
Это выстрелят по песне
С той, с немецкой стороны

Голосок на левом фланге
Оборвётся, смолкнет вдруг…
Будто лермонтовский ангел
Душу выронит из рук…

Иосиф Уткин

[Марго]

Зима вот-вот дохнет в окно, однако.
И вместо листьев - росчерк карандашный.
Но у меня есть мальчик и собака -
И мне не страшно!

Ты кажешься себе больным и старым,
И все, что было, пролетело зряшно.
А у подруги моей есть гитара -
И ей не страшно!

И не дозреть, быть может, нашим винам,
И не поднять уже заздравных чаш, но
У нас пока есть мы - и мы нужны нам.
И нам не стра-а-ашно!
(Н.Хаткина)

[Танцующая]

Таню с четвертого все называют шалавой.
Ей чуть за двадцать, ребенку - три с половиной.
Все потому, что Таня не поздоровалась с бабой Клавой,
Та в отместку назвала Татьяну продажной скотиной.
Во избежание очередного скандала
Таня боится рассказывать, что ребенка усыновила.

Это Кристина из двадцать второй квартиры,
Вчера перекрасилась из розового в зеленый.
"Наверняка, подражает идиотским своим кумирам,"-
Думает Саша, безнадежно в нее влюбленный.
Кристину ждут десять сеансов химиотерапии.
Ну и затылок полностью оголенный.

Это, знакомьтесь, типичный худой очкарик
Саша, что учится на четвертом курсе физмата.
У него, говорят, с собой всегда иностранный словарик,
В интеллигентной речи не слышно ни слова мата.
Саша хватается за стипендию, потому что его зарплата
Слишком мала, чтобы прокормить малолетних сестру и брата.

Это Денис, с ним жить рядом - одно издевательство.
Страшно в темном подъезде: Дэн на учете в милиции.
Он прошлым летом врезал за пьяное домогательство
К девушке.. парню, что оказался сыном министра юстиции.
Теперь Дэна ждет судебное разбирательство
СИЗО, передачки, кассации и петиции.

Это Марина, она, мягко говоря, полновата…
Местные дети громко кричат: «Толстуха!»
Вес выше среднего, фигура одутловата.
…Марина близка к уже месяцу голодухи.
Нарушение гормональное – это, знаете ли, чревато.
Лишний вес появился не от отсутствия силы духа.

Это женатая пара Сергей и Екатерина,
Больше всего на свете мечтающие о ребенке.
Для людей создается отчетливая картина:
зачем карьеристке дома стирать пеленки?
У Екатерины не такая возвышенная причина:
Стенки маточных труб для детей у нее слишком тонки.

Этот слишком богат, этот удавится за копейку,
Этот чрезмерно брезглив (у него обнаружили СПИД).
Эта мадемуазель круглый год ходит в телогрейке.
(У нее к двадцати пяти – хронический острый цистит).
Думаешь, ты простой? Стань другим на недельку.
Расскажешь потом, какой ярлык теперь на тебе висит.

(с) Алена Танчак

[Нина]

Привет, Россия!

Привет, Россия — родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
Незримых певчих пенье хоровое. . .

Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле — по селам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.

Привет, Россия — родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
Любовь к твоим овинам у жнивья,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.

За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..

Автор Н. Рубцов

[Flos]

Ты укрой меня снегом, зима

Ты укрой меня снегом, зима,
Так о многом хочу позабыть я,
И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии.
Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновения,
Бело-синих снегов безо лжи.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смирения,
Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подношения.
Ты подай мне, зима, ты подай
Тишину и печаль сострадания
К моим собственным прошлым годам.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подаяния.

Эльдар Рязанов

[АЙЯ]

Не расстанусь

Елена Лерак Маркелова

Не молода уже. Судьба - не мед.
И в зеркала хоть не смотри спросонок,
Но где-то там, внутри меня, живет,
Стареть не хочет девочка-бесенок.

Твердит ей разум: "Слышь-ка, охолонь.
Твой возраст - осень. И декабрь скоро.
А ты хохочешь, будто...сивый конь,
Конфеты ешь и лазишь по заборам.

А ты давно - осенний лист, увы.
Остались в прошлом детские забавы.
И не теряешь больше головы,
И рассуждать умеешь очень здраво

О том, что нет ни принцев, ни коней.
А если есть, то все равно не наши"
Но хулиганка-девочка во мне
Смеется и рукой беспечно машет.

Мол, взрослые - занудливый народ.
Возиться с принцем? Не было печали!
Она совсем со временем уйдёт...
Как сильно я заранее скучаю

[Mursi]

* * *

Шебуршит колючий снег.
В стужу и во мраке
Мерзнет бедный человек —
Лучший друг собаки.

Николай Глазков

[Mursi]

* * *

Мне нужен мир второй,
Огромный, как нелепость,
А первый мир маячит, не маня.

Долой его, долой:
В нем люди ждут троллейбус,
А во втором - меня.

Николай Глазков

[Вега]

Мы в детстве были много откровенней:
- Что у тебя на завтрак?
- Ничего..
- А у меня хлеб с маслом и вареньем.
Возьми немного хлеба моего.

Года прошли и мы иными стали,
Теперь никто не спросит никого:
- Что у тебя на сердце?
Уж не тьма ли?
Возьми немного света моего.

Алексей Решетов

[Нина]

Автор: Владимир Кобец

Не оставляйте на потом дела,
Не прячьте в стол написанные письма,
Не хороните в ящике стола,
Кому-то адресованные мысли.

Не бойтесь правды, презирайте лесть
И не терпите наглости и хамства.
Короткое, как выстрел, слово «честь»
Не путайте с пузатым словом «чванство».

На брудершафт не пейте с дураком.
Не лебезите перед тем, кто выше.
И не жалейте тех, кто далеко,
Под боком крика помощи не слыша.

Не обижайте женщин никогда,
И слабых никогда не обижайте.
А, если к другу, вдруг, пришла беда -
Спасайте друга и пропасть не дайте.

Не смейтесь над убогим и больным,
У них своя нелегкая дорога.
Не хвастайте характером стальным,
Быть слабым можно. Иногда. Немного.

Любимых берегите и детей,
Цените труд других и свой цените.
И радуйтесь обычной доброте,
Любите жизнь и жизнью дорожите.

[Mursi]

* * *

Громадный том листали наугад.
Качели удивленные глотали
полоску раздвигающейся дали,
где за забором начинался сад.

Все это называлось "детский сад",
а сверху походило на лекало.
Одна большая няня отсекала
все то, что в детях лезло наугад.

И вот теперь, когда вылазит гад
и мне долдонит, прыгая из кожи,
про то, что жизнь похожа на парад,
я думаю: какой же это ад!

Ведь только что вчера здесь был детсад,
стоял грибок, и гений был возможен.

Александр Ерёменко

[Aurum]

Она пишет очень редко и по ночам: «Как проходит лето, пора перестать молчать, я уехала на море, а он скучал, и у нас здесь фантастические закаты». Я смотрю на нее – гранат, бирюза, сандал, у меня вопросы, но разве я их задам, я же сталь и платина, острый больной скандал, грозовые неприрученные раскаты. Мир умножен на ноль, но равен обычно трем, мы живем грядущим бронзовым сентябрем, я хотела бы в город, где в пламени небоскреб – посмотреть на эти звезды ее глазами. Но о чем сказать, когда все слова пусты? Я желаю ей свободы и высоты, если есть над миром сказочные мосты – пусть она по ним приходит за чудесами.

Кот Басё.

[Aurum]

INFLORESCENCES

Я знаю, что нет на свете ничего чище
любви семнадцатилетних, на ночной крыше
срастающихся в соцветья худых лодыжек,
предплечий, что перекрещиваются ниже,
чем вечером этим летним, когда они же
касались друг друга боязно и слегка.

Я знаю, что нет на свете ничего чище
тоски семнадцатилетних по своим ближним,
которых они не требуют и не ищут,
но помнят себя соцветиями на крышах,
летящими над предместьем как над Парижем,
светящимися как золото маяка.

Сергеев, 2013

[Flos]

YouTube

[Aurum]

Нынче тост уместен совсем простой, слава богу, что не дрожит рука. Взять бы пленку, сесть за монтажный стол, аккуратно вырезать этот кадр. Потерять его, как лихой билет, вдоль по теплой памяти полоснуть. Склеить так, чтоб сразу – из прошлых лет выйти в нашу будущую весну. Затянувшийся дубль, пустых листов скучный шорох, переходящий в гром. Кто добавит яркости и цветов в этот умирающий монохром? Кто напишет титры и скажет: «Все»? Год застыл на экране в немом кино. В зале обесславленный режиссер, за экраном – белое полотно. Этот год прошел, не твоя вина, даже боль уже превратилась в фон.

Господа, пора, фейерверк, финал. Скоро станет светло, выходите вон.

© Кот Басё

[Галина]

В моем городе ночь и в твоем мегаполисе тоже.
В окна снег и слегка затуманенный взгляд луны.
Воспаленность сознания режет стилетом по коже.
В этот час мы и нам ничего, стало быть, не должны.
Возвращаются сны отголоском из прошлого века,
Возвышаются стены, рожденные пустотой.
Выедается память, оставив лишь горькое эхо.
Воскрешаются чувства, отложенные на потом...
(с)

[Нина]

В этот славный зимний вечер
Зажигают дома свечи,

Ждут с улыбкой Рождества.
Снег искрится, снег сверкает
И немного согревает
В небе яркая звезда.

Много разных угощений
На столе. И нет сомнений,

Что наступит праздник скоро.
Он надежду принесет
И от бед любых спасет
Без тоски и лишних споров.

Пусть сбываются мечты
И не станет пустоты

В сердце каждого из нас.
Рождество, как добрый маг,
Всем поможет сделать так,
Чтоб огонь любви не гас...

Вечер будет светлым, добрым,
Самым-самым бесподобным.

В общем, сказочным вполне.
И захочется, конечно,
Жить красиво и неспешно,
Встретив счастье в тишине.
Автор: Ольга Теплякова

[Mursi]

Овца


Над Вифлеемом ночь застыла.
Я блудную овцу искал.
В пещеру заглянул -- и было
виденье между черных скал.

Иосиф, плотник бородатый,
сжимал, как смуглые тиски,
ладони, знавшие когда-то
плоть необструганной доски.

Мария слабая на чадо
улыбку устремляла вниз,
вся умиленье, вся прохлада
линялых синеватых риз.

А он, младенец светлоокий
в венце из золотистых стрел,
не видя матери, в потоки
своих небес уже смотрел.

И рядом, в темноте счастливой,
по белизне и бубенцу
я вдруг узнал, пастух ревнивый,
свою пропавшую овцу.

Владимир Набоков

[Flos]

Я – день, я – ночь,
Я – зной, я – белый иней,
Я – хаос, я – высокая мечта,
Я – остров, я – небесный полог синий,
Я – жизни дно, я – жизни высота.
Я – миг один, я – вечность без предела,
Во мне одном – цветение и тлен,
Я – дух бесплотный, страждущее тело,
Свобода я и самый страшный плен.
Я – два конца, а также – два начала,
Когда одно другому не судья,
Но если б одного из них не стало,
Не стал бы жить и я.

Яков Циперович