Размышления вслух. Чужие

[Островок]

Соглашусь, если речь об уникальности каждого момента, его безусловной новизны. Но ведь мир еще и не случаен (что тоже совершенно справедливо), и можно попытаться представить, насколько мало связей мы можем заметить в логике "неслучайной внезапности".

[ADv]

Сообщение от Tresor

Сегодня на грани просыпания в тот момент, когда происходит осознание себя, у меня возникла первая за день мысль - мир внезапен.

У меня сегодня была очень похожая мысль и тоже в полусне, но я ее не помню. По похожесть говорю на уровне ощущений, но точно помню, что сформулировано она была по-другому.

[Веяна]

Когда рождается ребенок, жизнь матери в опасности. Если ты скопил много денег, к тебе залезут воры. Нет радости, которая не сулила бы огорчений. Бедность научит воздержанию, болезнь - заботе о здоровье. Нет несчастья, которое не предвещало бы радости. Поэтому постигший истину человек не отделяет радость от огорчения, но забывает и о том, и о другом.
© Хун Цзычен, Вкус Корней

[ADv]

"Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью." (с) Принцип "бритвы Хэнлона"

[Бижу]

"О6лажались, а не заговор", да, мы это уже где-то о6суждали.)))

[ADv]

Сообщение от Бижу

"О6лажались, а не заговор", да, мы это уже где-то о6суждали.)))

Так я на эту "бритву" набрел после твоей новогодней идеи подарка.

[Веяна]

Не суйтесь в чужую личную жизнь, господа, даже если она вам активно не нравится. И не делайте другим того, чего не желаете себе. А если вы вдруг захотите сделать что-то такое, что, по вашему мнению, улучшит жизнь человека, сначала узнайте у него, совпадают ли ваши мнения о жизни и ее улучшениях. И никогда не апеллируйте в своих рассуждениях к морали: представления о морали у каждого свои.

Александр Никонов «Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности»,

[ADv]

[Веяна]

[Lady Algiz]

Вот все замечательно - вот если б не орфографическая ошибка

[Бижу]

Перестраховались.))
Даже не 6уду говорить, какую ассоциацию вызвало.

[Lady Algiz]

С тушенкой?

[Веяна]

исправила и перезалила.

[Островок]

Когда внутри суета мы способны выхватить из окружающего мира лишь нечто большое, захватывающее, то, что способно на мгновение приостановить внутренний вихрь суеты. И только тогда, когда внутри устанавливается Тишина, мы замечаем истинное сокровище, кроющееся в деталях. В этот момент мы начинаем познавать мир, сливаясь с ним. (с)

.

[Вега]

окружающие люди все-таки делятся на два типа. Нет, не по национальному признаку. И не по политической окраске. И не по языку. И не по симпатиям/антипатиям к майданам. И даже не по уму или порядочности.
Люди делятся на тех, в ком Человеческое выше наносного и массового (национального, религиозного, политического и подобного). И тех, в ком именно Человеческое – это косметически-тонкий слой культуры, скрывающий подлинную сущность статиста, счастливой капли стадного коллективного бессознательного. Люди делятся на тех, кто остается Человеком, даже когда полностью, категорически не разделяет и не принимает чужие взгляды. И на тех, через кого «говорят» высшие планеты, начисто сметая декоративную незрелую личность волной коллективного психоза. Люди делятся на тех, для кого Мир и ценность Человеческой Жизни выше национального, религиозного или политического. И тех, кто кричит «распни!» и до счастливых слез радуется за преступников, только потому, что они - из «своего» стойла. Люди делятся на Индивидуумов и «массовых», «одномерных» людей (по Г.Маркузе и Х.Ортега-и-Гассету). И, видимо, не существует более радикальных водоразделов между нами.

К.Дараган

[Танцующая]

Хорошо сказано. Однако при любом делении людей не по признакам, которые можно измерить, возможны очень сильные погрешности, из за необъективности делящего.
Хотела написать, что меня вообще деление людей не прельщает, потому что ведет к фашизму. Но подумала, что деление необходимо и есть - мужчины/женщины, рассы, уровни дохода....Видимо от фашизма может избавить только способность делить...но не считать ниже/глупее/недостойнее себя.

[Веяна]

Сообщение от Танцующая

Но подумала, что деление необходимо и есть - мужчины/женщины, рассы, уровни дохода....Видимо от фашизма может избавить только способность делить...но не считать ниже/глупее/недостойнее себя.

это не деление, а скорей распознавание на котором строится наше впечатление о человеке. И первоначально мы видим физические качества (раса, пол, возраст, внешний вид, движения и т.д.), а только потом те признаки, на которых основывается социальное поведение.

[Вега]

РВБ: Ф.М. Достоевский. Собрание сочинений в 15 томах.

Дадим же волю нашей фантазии и представим вдруг, что всё дело кончено, что настояниями и кровью России славяне уже освобождены, мало того, что турецкой империи уже не существует и что Балканский полуостров свободен и живет новою жизнью.

Но, однако, возможно и теперь — наверно знать две вещи: 1) что скоро или опять не скоро, а все славянские племена Балканского полуострова непременно в конце концов освободятся от ига турок и заживут, новою, свободною и, может быть, независимою жизнью, и 2) ...Вот это-то второе, что наверно, вернейшим образом случится и сбудется, мне и хотелось давно высказать.

Именно, это второе состоит в том, что, по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому,— не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет,— у них характер в этом смысле как у всех,— а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут.

Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, «имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени»

Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем,— коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии. Нынешнюю, например, всенародную русскую войну, всего русского народа, с царем во главе, подъятую против извергов за освобождение несчастных народностей,— эту войну поняли ли наконец славяне теперь, как вы думаете? Но о теперешнем моменте я говорить не стану, к тому же мы еще нужны славянам, мы их освобождаем, но потом, когда освободим и они кое-как устроятся,— признают они эту войну за великий подвиг, предпринятый для освобождения их, решите-ка это? Да ни за что на свете не признают! Напротив, выставят как политическую, а потом и научную истину, что не будь во все эти сто лет освободительницы-России, так они бы давным-давно сами сумели освободиться от турок, своею доблестью или помощию Европы, которая, опять-таки не будь на свете России, не только бы не имела ничего против их освобождения, но и сама освободила бы их. Это хитрое учение наверно существует у них уже и теперь, а впоследствии оно неминуемо разовьется у них в научную и политическую аксиому. Мало того, даже о турках станут говорить с большим уважением, чем об России.

Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут всё величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них. конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в Болгарии и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний Иван Чифтлик согласился наконец принять портфель президента совета министров. России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества.

Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит — Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство. Будут даже и такие минуты, когда они будут в состоянии почти уже сознательно согласиться, что не будь России, великого восточного центра и великой влекущей силы, то единство их мигом бы развалилось, рассеялось в клочки и даже так, что самая национальность их исчезла бы в европейском океане, как исчезают несколько отдельных капель воды в море.

России надолго достанется тоска и забота мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае. Разумеется, сейчас же представляется вопрос: в чем же тут выгода России, из-за чего Россия билась за них сто лет, жертвовала кровью своею, силами, деньгами? Неужто из-за того, чтоб пожать столько маленькой, смешной ненависти и неблагодарности? О, конечно, Россия всё же всегда будет сознавать, что центр славянского единства —это она, что если живут славяне свободною национальною жизнию, то потому, что этого захотела и хочет она, что совершила и создала всё она. Но какую же выгоду доставит России это сознание, кроме трудов, досад и вечной заботы?

[Ясна]

Чтоб не гуглить – дайте угадаю.
"Дневник писателя", что ль?

[Вега]

Ага. Тебе и не знать!