Размышления вслух. Чужие

[червонец]

Сообщение от Островок

3 магнитoфoна, 3 кинoкамеры... (с) Так сразу всё и отдал?

"У них этого гуталина..."(с) Куда им ещё

[Веяна]

Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты.
Эпиграф:
По горну – вставать, по свистку – купаться, под барабан – шагать, под баян – обедать, и если хорошо все это делаешь, то в гробу будешь лежать под оркестр.
к/ф «Утомленные солнцем»

Наверное, все вы заметили, что с того момента, когда началось противостояние на Майдане, я ни разу не написала ни строчки на эту тему. Даже читая на ратмании и буме высказывания многих из вас. Даже не соглашаясь с ними. И я благодарна всем вам за то, что, зная мою прямолинейность и склонность к дискуссиям с заведомо не настроенными на диалог оппонентами, вы не задали мне ни одного вопроса.
Сейчас пришло время на эти невысказанные вопросы ответить.
Мне повезло родиться на юге, в городе, где смешалось множество национальностей, религий и языков. Я говорю на русском и украинском, а в минуты сильного волнения спотыкаюсь на труднопроизносимом для многих моих земляков «р» и из моей, еще детской, памяти, вдруг сами собой выскакивают слова на языке моего города – мамэ-лошен, идиш. Я никогда не задумывалась над понятиями «Родина», «родной язык» и «национальность». Моя родина — это заросший виноградом дом, вечно, сколько бы его ни поправляли, покосившийся стол во дворе под тополем, горячий песок и камень у волнореза - доплыв до него, мы, уже не какая-то там школьная шелупонь, а настоящие первокурсники — взрослые люди! - с шиком распивали две бутылки кислого шампанского, которое героически транспортировали на этот остров свободы немногочисленные мальчишки нашего факультета. Моя родина — это заросли мальв у каждого подъезда, арки из винограда, грозди которого в августе висят так низко, что для того, чтобы войти в дом, приходится наклоняться, базар с его шумом, толкотней, лубочными красками, веселой перебранкой и ощущением вечного праздника. Мой народ — это мои соседи, их вечно открытые окна, балконы, на которых летом, вечером после очередного жаркого дня («самое пекло!») накрывают столы с жареной рыбой, овощами, брынзой и холодным вином и собирают если не весь дом, то хотя бы подъезд.
Прожив пятнадцать лет в стране, где privacy ценится едва ли не превыше всего, я так и не научилась готовить ужин на двоих — а ну как придут гости, а в холодильнике, не дай Бог, какие-то несчастные два килограмма мяса и пятилитровая кастрюлька борща. Это же, как говорила моя, Царствие ей Небесное, бабуля, «от людей стыдно»...
Я выросла в убеждении, что быть полукровкой — счастье, дар Божий, ведь это же редкая удача, когда даже не две, а три культуры, языка, народа для тебя одинаково родные. А ты — для них.
И только когда я увидела, как стреляют на Куликовом, как горит облисполком — ах, простите, Дом профсоюзов, как замирает — вымирает, ни одного человека папа не встретил по дороге с Петра Великого аж на Ленина! - от страха единственный родной мне город, я поняла, что сейчас быть полукровкой - значит быть одинаково чужим для всех.
Те из вас, кто читал мой «Ковчег», может быть, вспомнят, что я уже писала о привычности и удобстве стереотипов. А того, что удобно и привычно, мы не замечаем. Мы живем в дуальном восприятии мира, жизни и самих себя - «правда — ложь», «добро — зло», «любовь — ненависть», «свой - чужой»... Живем, пока не врезаемся в эту собственноручно возведенную стену ничего, на самом деле, не значащих понятий лбом.
В том же «Ковчеге» была история Ежика. Меня саму удивил тот факт, что она вышла за пределы профильных форумов и стала известной многим, довольно далеким от подобной литературы, людям. Но тем не менее. И вот, возвращаясь к ней — тогда я писала, что больше всего меня потрясла не сама эта ярмарка смерти, не то, что я там увидела и даже не то, что Ежика, пытавшегося из последних сил выползти из-под заваливших его трупов к решетке, где еще был воздух, я буквально откапывала руками, а то, что хозяйка всего этого «товара», пока у нее на глазах умирали от жажды и недостатка воздуха животные, спокойно сидела рядом на стуле, читала журнал и ела бутерброд. Понимаете, мы как-то готовы к встрече со злом — с ненавистью, с чем-то черным, страшным, да каким угодно ужасным — но главное, понятным. Но к тому, что зло встретится нам в образе милой немолодой женщины, читающей бульварный журнал, вяжущей какую-то чепуху внукам, охотно вступающей в разговор — к этому же нельзя быть готовым, просто нельзя. И я тогда стояла в каком-то отупении, пытаясь хоть как-то собрать осколки своих представлений о добре и зле, и после этого написала — да вы помните — что антипод добра — совсем не зло. Антипод любви — не ненависть. Потому что ненависть — это живая эмоция. Это чувство, и чувство сильное. Чувство — это жизнь, это динамика. А зло, как и смерть, статично. Антипод жизни, любви и добра — это равнодушие.
И то, что я вижу сейчас — это не ненависть. Это убийственное по своей силе равнодушие, не желающее слышать, видеть, понимать. Меня спрашивают: «Что ты думаешь о...?» и не дают ответить, перебивая и требуя — нет, не ответа, а позиции. Когда-нибудь потом, в мирное время, будешь растекаться мысью по древу, сейчас не до того, сейчас скажи — ты против кого? Даже не «за кого». Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты.
У меня нет врагов. Моя личная позиция в этой войне — а я не лезу на баррикады ни громить, ни восхвалять, я не требую ничего, и даже прислушаться к себе я не пытаюсь никого заставить, да это и бесполезно — но оставьте мне, пожалуйста, оставьте мне мое право иметь эту микроскопическую в масштабах революции личную позицию — так вот, я не хочу быть врагом никому. Даже ценой того, что сама становлюсь врагом для тех и для других.
Почему-то, когда горел мой город, у меня в голове с настырностью популярной песенки вроде «я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она», вертелась цитата из моего любимого Экклезиаста: «Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать».
Ничего уже нельзя изменить. Нет, война рано или поздно закончится — любая война рано или поздно заканчивается. Но ни мы, ни мир вокруг нас уже никогда не будет таким, как был. Мы уже научились быть врагами — хуже того, мы научились видеть друг в друге врагов. Понимаете, мы всегда видим друг в друге оппонентов, конкурентов, соперников, врагов — и так редко то, что мы есть на самом деле — образ Божий. Я когда-то все думала — да, «по образу и подобию» - но что есть этот образ и подобие? Что есть в каждом из нас? И я думаю — не знаю, честно сказать, насколько это совпадает с догматами и учением Церкви, но мне кажется, что это так — то, что есть в каждом из нас, то, что делает нас, таких разных, похожими друг на друга и на Того, кто нас по этому образу и подобию создал — это именно тяга к созиданию. И совсем необязательно быть гениальным скульптором, художником, композитором, писателем... Творчество, созидание — это и выросшие дети, и построенный дом, и посаженные цветы, и подобранный на помойке кот, и даже просто приготовленный ужин. И в каждом из нас есть, пусть неосознанное, желание творческой реализации. Ну, пусть хоть какой-нибудь, но обязательно реализации. А ведь это прежде всего — самый обыкновенный труд. Вот просто встать утром и идти что-то делать — не всегда то, чего хочется. А это тяжело и как-то не тянет на героизм. То ли дело — на пылающие баррикады. Красиво. Романтично. Героически. И все видят — вот же, для тех, кто не присутствовал, и фотки в фейсбуке — как положено, на фоне. И есть чувство причастности — не к озверевшей толпе, а к рождению нового мира. А новый мир-то рождать куда как авантажнее, чем собственного ребенка — и не такое мещанство, и ответственности, как ни парадоксально, меньше.
И я, прекрасно понимая, что делаю это в то время, когда все мы пытаемся найти правых и виноватых и встать, как, в конце концов, и должны поступать порядочные люди, на сторону правых, прошу — не ищите, не становитесь. Не становитесь ни на чью сторону, как бы вы ни были уверены в ее правоте. Не поддавайтесь соблазну стать героем. Настоящим героизмом иногда оказывается не участие в войне, а отказ от нее.
Я точно знаю, что за все в жизни нужно быть благодарным. Все приходит в то время, когда мы готовы это принять — ни раньше, ни позже, и все имеет свой смысл. Давайте будем благодарны за то, что у нас есть возможность остаться друзьями даже в такой ситуации. Просто остаться людьми. Не потерять друг друга и не потерять себя. (cMorce)

Поясню. Человек живёт в Праге, очень давно. Родной город Одесса.
её же: "... мы не только чешем языки - мы принимаем в этих спорах ту или иную сторону. А это тоже немало."

[червонец]

Сообщение от Веяна

Наверное, все вы заметили, что с того момента, когда началось противостояние на Майдане, я ни разу не написала ни строчки на эту тему. Даже читая на ратмании и буме высказывания многих из вас. Даже не соглашаясь с ними. И я благодарна всем вам за то, что, зная мою прямолинейность и склонность к дискуссиям с заведомо не настроенными на диалог оппонентами, вы не задали мне ни одного вопроса.
Сейчас пришло время на эти невысказанные вопросы ответить.
Мне повезло родиться на юге, в городе, где смешалось множество национальностей, религий и языков. Я говорю на русском и украинском, а в минуты сильного волнения спотыкаюсь на труднопроизносимом для многих моих земляков «р» и из моей, еще детской, памяти, вдруг сами собой выскакивают слова на языке моего города – мамэ-лошен, идиш. Я никогда не задумывалась над понятиями «Родина», «родной язык» и «национальность». Моя родина — это заросший виноградом дом, вечно, сколько бы его ни поправляли, покосившийся стол во дворе под тополем, горячий песок и камень у волнореза - доплыв до него, мы, уже не какая-то там школьная шелупонь, а настоящие первокурсники — взрослые люди! - с шиком распивали две бутылки кислого шампанского, которое героически транспортировали на этот остров свободы немногочисленные мальчишки нашего факультета. Моя родина — это заросли мальв у каждого подъезда, арки из винограда, грозди которого в августе висят так низко, что для того, чтобы войти в дом, приходится наклоняться, базар с его шумом, толкотней, лубочными красками, веселой перебранкой и ощущением вечного праздника. Мой народ — это мои соседи, их вечно открытые окна, балконы, на которых летом, вечером после очередного жаркого дня («самое пекло!») накрывают столы с жареной рыбой, овощами, брынзой и холодным вином и собирают если не весь дом, то хотя бы подъезд.
Прожив пятнадцать лет в стране, где privacy ценится едва ли не превыше всего, я так и не научилась готовить ужин на двоих — а ну как придут гости, а в холодильнике, не дай Бог, какие-то несчастные два килограмма мяса и пятилитровая кастрюлька борща. Это же, как говорила моя, Царствие ей Небесное, бабуля, «от людей стыдно»...
Я выросла в убеждении, что быть полукровкой — счастье, дар Божий, ведь это же редкая удача, когда даже не две, а три культуры, языка, народа для тебя одинаково родные. А ты — для них.
И только когда я увидела, как стреляют на Куликовом, как горит облисполком — ах, простите, Дом профсоюзов, как замирает — вымирает, ни одного человека папа не встретил по дороге с Петра Великого аж на Ленина! - от страха единственный родной мне город, я поняла, что сейчас быть полукровкой - значит быть одинаково чужим для всех.
Те из вас, кто читал мой «Ковчег», может быть, вспомнят, что я уже писала о привычности и удобстве стереотипов. А того, что удобно и привычно, мы не замечаем. Мы живем в дуальном восприятии мира, жизни и самих себя - «правда — ложь», «добро — зло», «любовь — ненависть», «свой - чужой»... Живем, пока не врезаемся в эту собственноручно возведенную стену ничего, на самом деле, не значащих понятий лбом.
В том же «Ковчеге» была история Ежика. Меня саму удивил тот факт, что она вышла за пределы профильных форумов и стала известной многим, довольно далеким от подобной литературы, людям. Но тем не менее. И вот, возвращаясь к ней — тогда я писала, что больше всего меня потрясла не сама эта ярмарка смерти, не то, что я там увидела и даже не то, что Ежика, пытавшегося из последних сил выползти из-под заваливших его трупов к решетке, где еще был воздух, я буквально откапывала руками, а то, что хозяйка всего этого «товара», пока у нее на глазах умирали от жажды и недостатка воздуха животные, спокойно сидела рядом на стуле, читала журнал и ела бутерброд. Понимаете, мы как-то готовы к встрече со злом — с ненавистью, с чем-то черным, страшным, да каким угодно ужасным — но главное, понятным. Но к тому, что зло встретится нам в образе милой немолодой женщины, читающей бульварный журнал, вяжущей какую-то чепуху внукам, охотно вступающей в разговор — к этому же нельзя быть готовым, просто нельзя. И я тогда стояла в каком-то отупении, пытаясь хоть как-то собрать осколки своих представлений о добре и зле, и после этого написала — да вы помните — что антипод добра — совсем не зло. Антипод любви — не ненависть. Потому что ненависть — это живая эмоция. Это чувство, и чувство сильное. Чувство — это жизнь, это динамика. А зло, как и смерть, статично. Антипод жизни, любви и добра — это равнодушие.
И то, что я вижу сейчас — это не ненависть. Это убийственное по своей силе равнодушие, не желающее слышать, видеть, понимать. Меня спрашивают: «Что ты думаешь о...?» и не дают ответить, перебивая и требуя — нет, не ответа, а позиции. Когда-нибудь потом, в мирное время, будешь растекаться мысью по древу, сейчас не до того, сейчас скажи — ты против кого? Даже не «за кого». Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты.
У меня нет врагов. Моя личная позиция в этой войне — а я не лезу на баррикады ни громить, ни восхвалять, я не требую ничего, и даже прислушаться к себе я не пытаюсь никого заставить, да это и бесполезно — но оставьте мне, пожалуйста, оставьте мне мое право иметь эту микроскопическую в масштабах революции личную позицию — так вот, я не хочу быть врагом никому. Даже ценой того, что сама становлюсь врагом для тех и для других.
Почему-то, когда горел мой город, у меня в голове с настырностью популярной песенки вроде «я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она», вертелась цитата из моего любимого Экклезиаста: «Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать».
Ничего уже нельзя изменить. Нет, война рано или поздно закончится — любая война рано или поздно заканчивается. Но ни мы, ни мир вокруг нас уже никогда не будет таким, как был. Мы уже научились быть врагами — хуже того, мы научились видеть друг в друге врагов. Понимаете, мы всегда видим друг в друге оппонентов, конкурентов, соперников, врагов — и так редко то, что мы есть на самом деле — образ Божий. Я когда-то все думала — да, «по образу и подобию» - но что есть этот образ и подобие? Что есть в каждом из нас? И я думаю — не знаю, честно сказать, насколько это совпадает с догматами и учением Церкви, но мне кажется, что это так — то, что есть в каждом из нас, то, что делает нас, таких разных, похожими друг на друга и на Того, кто нас по этому образу и подобию создал — это именно тяга к созиданию. И совсем необязательно быть гениальным скульптором, художником, композитором, писателем... Творчество, созидание — это и выросшие дети, и построенный дом, и посаженные цветы, и подобранный на помойке кот, и даже просто приготовленный ужин. И в каждом из нас есть, пусть неосознанное, желание творческой реализации. Ну, пусть хоть какой-нибудь, но обязательно реализации. А ведь это прежде всего — самый обыкновенный труд. Вот просто встать утром и идти что-то делать — не всегда то, чего хочется. А это тяжело и как-то не тянет на героизм. То ли дело — на пылающие баррикады. Красиво. Романтично. Героически. И все видят — вот же, для тех, кто не присутствовал, и фотки в фейсбуке — как положено, на фоне. И есть чувство причастности — не к озверевшей толпе, а к рождению нового мира. А новый мир-то рождать куда как авантажнее, чем собственного ребенка — и не такое мещанство, и ответственности, как ни парадоксально, меньше.
И я, прекрасно понимая, что делаю это в то время, когда все мы пытаемся найти правых и виноватых и встать, как, в конце концов, и должны поступать порядочные люди, на сторону правых, прошу — не ищите, не становитесь. Не становитесь ни на чью сторону, как бы вы ни были уверены в ее правоте. Не поддавайтесь соблазну стать героем. Настоящим героизмом иногда оказывается не участие в войне, а отказ от нее.
Я точно знаю, что за все в жизни нужно быть благодарным. Все приходит в то время, когда мы готовы это принять — ни раньше, ни позже, и все имеет свой смысл. Давайте будем благодарны за то, что у нас есть возможность остаться друзьями даже в такой ситуации. Просто остаться людьми. Не потерять друг друга и не потерять себя. (cMorce)
Поясню. Человек живёт в Праге, очень давно. Родной город Одесса.
её же: "... мы не только чешем языки - мы принимаем в этих спорах ту или иную сторону. А это тоже немало."

Веян, я тебя умоляю! Есть спецом для этого раздел. (без обид)

[Веяна]

Сообщение от червонец

Веян, я тебя умоляю! Есть спецом для этого раздел. (без обид)

по моему мнению, эти размышления туда не подходят. Они не о политике или экономике, они о человеческих отношениях.

[червонец]

Сообщение от Веяна

по моему мнению, эти размышления туда не подходят. Они не о политике или экономике, они о человеческих отношениях.

я рад что ты не обиделась

[Веяна]

червонец, как с тобой быстро можно договориться ))))

[Lady Algiz]

червонец, я тебя тоже умоляю - зачем цитировать такой огромный текст целиком?

[червонец]

Сообщение от Веяна

червонец, как с тобой быстро можно договориться ))))

Моё почтение

Сообщение от Lady Algiz

червонец, я тебя тоже умоляю - зачем цитировать такой огромный текст целиком?

А штоб понятен был этот смайлик -

[Вега]

Сообщение от Островок

А я помню преподавателя по философии.

Сообщение от червонец

А я помню военрука по НВП.

А я помню препода по аналитической химии. До чего садюга был! Уникум в своём роде
Даст пробирку с какой-нибудь смесью - иди титруй, определяй чего там. Сидим всей группой, колдуем. У каждого своя смесь. Приходим с ответом - фигушки, не то. Даёт другую пробирку с другим набором, а ответ по первой никогда не говорил, как мы не плакали. Посему действие с пробирками было бесконечным - всё лето

Ах, да! Про размышления!
Вот он и говорил: чтоб жизнь мёдом не казалась - идите, думайте, капайте.

[полуэкт]

Сообщение от Вега

А я помню препода по аналитической химии. До чего садюга был! Уникум в своём роде
Даст пробирку с какой-нибудь смесью - иди титруй, определяй чего там.

А ведь ты его, небось, с благодарностью вспоминаешь. У нас все боялись биохимичку, Муза ее звали (имя, а не прозвище). А я ея обожал, какая была умница, тоже строгая, но ить заставляла мозг работать. Вот и вспоминаются хорошим словом как раз "садюги" за то, что осталось в памяти что-то из науки, а бестолочей, типа, отчитал и ладно, только с усмешкой разве что и вспомнишь.

[Вега]

Сообщение от полуэкт

А ведь ты его, небось, с благодарностью вспоминаешь.

Неееее. На таких условиях что-то выучить было невозможно
Вот как отличить творожистый осадок от осадка крупными хлопьями, если в глаза не видел ни одно, ни второе? Или палевый белёсый цвет от флюоресцирующего белого?

[полуэкт]

Сообщение от Вега

Вот как отличить творожистый осадок от осадка крупными хлопьями, если в глаза не видел ни одно, ни второе? Или палевый белёсый цвет от флюоресцирующего белого

Давай, не прибедняйся, уж ты-то, без сомнения, отличишь. Так оно и есть в естественных науках, не как в математике, точных определений не дашь. Глазками всё, да ручками... Как, как... есть описание реакций, воспроизводишь и смотришь, как выглядит одно, как другое, и уже будешь помнить всю оставшуюся... Или не будешь, если не проняло, не впечатлило. Меня проняло еще в школе, дома имел микролабораторию, смешивал все что смешивается, окислял (сжигал ) всё, что окисляется, восстанавливал всё, что только способно еще восстановиться. И хотя жизнь пошла другим путем, я не жалею, что потратил время на учебу. Самооценка на дороге не валяется

[Островок]

Сообщение от Вега

помню препода по аналитической химии. До чего садюга был

Видимо, это профессиональное. У нас такой же был. Капаешь-капаешь тыщу раз по одной, считаешь до седьмого (или девятого? ) знака после запятой - непраааавильно - и по-новой. Калькуляторами-то не пользовались.

Сообщение от полуэкт

небось, с благодарностью вспоминаешь

За компанию отвечу. Чейта не вспомню, чтоб мне это где-то пригодилось.
Стала думать, кого же с благодарностью вспоминаю, так это как раз тех, кто заинтересовывал задачами. Хотелось найти ответ. Так моск и привык.

[Че]

У нас практику по электротехнике вел такой. Прославился фразой "еще один такой ответ, и крышка гроба над вами захлопнется" - девочки рыдали.

Собрали помнится схему, просим проверить - а он не сходя с места глянул, и - неправильно! Друзья в шоке, там проводов как на майдане правосеков, три часа шаманили. Спокойно, говорю, давайте думать что же такого он мог оттуда разглядеть. И нашли - трансформатор включен на 127. Сходу перецепили - получили автомат. А в другой раз он меня полчаса гонял - неправильно и все! Я эти три вектора четырьмя способами нарисовал - неправильно, и все. Я уже озверел - нет, говорю, правильно. Тогда он точки над буквами поставил - в комплексной форме, говорит, правильно.

приятно вспомнить...

[Островок]

Открыла тему, такая приятная волна ностальгии... подумала, что не туда попала.

Практически декларативно возвращаюсь в тему.

Записка, найденная в одном из немецких лагерей смерти и опубликованная «Зюддойче цайтунг»:

«Мир всем людям злой воли! Да перестанет всякая месть, всякий призыв к наказанию и возмездию... Преступления переполнили чашу, человеческий разум не в силах больше вместить их. Неисчислимы сонмы мучеников...

Поэтому не возлагай их страдания на весы Твоей справедливости, Господи, не обращай их против мучителей грозным обвинением, чтобы взыскать с них страшную расплату. Воздай им иначе! Положи на весы, в защиту палачей, доносчиков, предателей и всех людей злой воли -мужество, духовную силу мучимых, их смирение, их высокое благородство, их постоянную внутреннюю борьбу... Положи все это, Господи, перед Твоими очами в прощении грехов, как выкуп, ради торжества праведности, прими во внимание добро, а не зло! И пусть мы останемся в памяти наших врагов не как их жертвы, не как жуткий кошмар, не как неотступно преследующие их призраки, но как помощники в их борьбе за искоренение разгула их преступных страстей. А когда все кончится, даруй нам жить как людям среди людей, и да возвратится на нашу исстрадавшуюся землю мир - мир людям доброй воли и всем остальным»
( по перепечатке в книге «Благая весть» , Москва - Санкт-Петербург, 2000, с.219).

[Ида]

Сообщение от Островок

А я помню преподавателя по философии.

ПреподавательниЦУ я тоже помню. Как экзамен сдавала. Такое не забудешь.

Сообщение от Вега

Посему действие с пробирками было бесконечным - всё лето

Доктор Хаус?

[Че]

Положи на весы, в защиту палачей, доносчиков, предателей и всех людей злой воли

Нет, это не по мне. Слюнявая какая-то мораль, очень на руку тем самым палачам

[Бижу]

Че, подпись - о6алдеть!

[червонец]

"Мир был бы лучше, если бы все вели себя так, как будто на нас смотрит мама."

А? То-то же...

[лида]

Солженицын об Украине

Топнуть ногой и крикнуть "моё!" -- самый простой путь. Неизмеримо
трудней произнести: "кто хочет жить -- живите!" Нельзя и в конце ХХ века
жить в том воображаемом мире, в котором голову сломил наш последний
недалекий император. Как ни удивительно, но не сбылись предсказания
Передового Учения, что национализм увядает. В век атома и кибернетики он
почему-то расцвёл. И подходит время нам, нравится или не нравится, --
платить по всем векселям о самоопределении, о независимости -- самим
платить, а не ждать, что будут нас жечь на кострах, в реках топить и
обезглавливать. Великая ли мы нация, мы должны доказать не огромностью
территории, не числом подопечных народов, -- но величием поступков. И
глубиною вспашки того, что нам останется за вычетом земель, которые жить с
нами не захотят.

Пусть поживут, попробуют. Они быстро ощутят, что не все проблемы
решаются отделением*.

Из-за того, что в разных областях Украины -- разное соотношение тех,
кто считает себя русским и кто -- украинцем, и кто -- никем не считает, --
тут будет много сложностей. Может быть, по каждой области понадобится свой
плебисцит и потом льготное и бережное отношение ко всем, желающим переехать.
Не вся Украина в её сегодняшних формальных советских границах есть
действительно Украина. Какие-то левобережные области безусловно тяготеют к
России.

Стратегическая ошибка в выборе государственной задачи будет постоянной помехой здоровому развитию Украины, эта изначальная психологическая ошибка — непременно и вредоносно скажется: и в неорганичной соединенности западных областей с восточными, и в двоении (теперь уже и троении) религиозных ветвей, и в упругой силе подавляемого русского языка, который доселе считали родным 63% населения. Сколько неэффективных, бесполезных усилий надо потратить на преодоление этих трещин. По пословице: Нахватанное — ребром выпрет.

В самостоятельном развитии — дай Бог Украине всяческого успеха. Отяжелительная ошибка ее — именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина Украиной не были: две Донецкие области, вся южная полоса Новороссии (Мелитополь-Херсон-Одесса) и Крым.