САМИЗДАТ

Во многих темах, как я заметил, появляются художественные произведения местных интеллигенток и интеллигентов.
Но почему бы им, произведениям этим, не собираться в одном месте?!..
Например, здесь...

[Aliens]

Сообщение от Tresor

Во многих темах, как я заметил, появляются художественные произведения местных интеллигенток и интеллигентов.
Но почему бы им, произведениям этим, не собираться в одном месте?!..
Например, здесь...

Зачем? Дневники есть. А если по темам раскидано - так оно ж в тему пишется

[raduga]

поэзию было бы не плохо разделить на "собственного сочинения" и прочих

[Tresor]

...
Ну, пожалуй, сам и начну...



С благодарностью соавторам
Ольге Б-Ш.
и
Андрею С.

From Here to Eternity

1.

За окном тишина, темнота –
нет дневной суеты неустанной.
Монитор обжигает глаза
разномастной палитрой экрана.
Буквы слиплись…
нет-нет – разошлись…
расползлись, растянулись, расплылись –
ай, букашки,.. ах, мушки,.. эх, буковки…
ох!.. –
растерялись в сомнениях, в планах,
и рассыпались
зло
по полям и по жгучим иконками капризным экранным.
Резко встал…
дыхание перехвачено,
резь в глазах, звон в ушах,
и суставы взломились нытьём;
колошматится сердце, трясётся в груди, точно заячье…
или нет –
уж, не бьётся давно.
Бросился быстрей к окну…
И – настежь!
…головой в предутренний туман.
Но и там нет свежести –
Обман! –
ни дождя, ни снега, ни ненастья.
Нет там даже воздуха, увы.
Отошёл.
И, медленно качаясь,
вдруг, осел…
…в круженье головы.


2.

Подошла. Подплыла. Незаметно, конечно.
И рукой – по плечу, по спине... на бедро.
Ощутимо. И бережно. Долго… и нежно.
И, прижавшись к коленям, взглянула хитро.
Неожиданно…
Вздрогнул. Напрягся. И замер.
Прошептала: «Не бойся…». Вспорхнула легко,
заслоняя планету своими глазами,
изливая любовь полноводной рекой.
Засмеялась: «Не будь же дождливою тучей –
по скуле провела своей нежной рукой
и ужалилась – Ёжик! Ах, ёжик колючий!»
К той небритой щеке, вдруг, прижалась щекой.
Афродита и Геба, Деметра и Ника!
Электрических молний ветвистый удар!
Что ж… вдохнул. Летний запах лесной земляники.
Потрясающий миг. Изумительный дар.
«Стоп!..» – встряхнулся, пытаясь вернуться. Но тщетно…
«Неприступный. Ранимый, Могучий. Смешной.
Свой. Прекрасный. Разнузданный. Ласковый. Честный.
Милый. Гордый. Талантливый. Сказочный. Мой. –
Как от ласки сосуды щемит нестерпимо!.. –
Добрый. Сладкий. Единственный. Грустный. Живой.
Нежный. Храбрый. Безропотный. Страстный. Любимый…» –
тихий шёпот струился, журча. С головой
окунулся в струящийся омут бездонный,
погрузился в зовущий, в трепещущий взгляд.
«Проходи» - прошептала. Легко. Беспардонно.
Подчинился – на кванты развеян и… рад.


3.

Отсюда
и к Вечности!..
От Вечности –
к звёздам!..
К гудению плазмы,
к шипенью комет.
Туда, где галактики в хороводах
блестят бриллиантами звёзд
и…
увешаны гроздьями разных планет.
В глубинах эмоций легко растворяясь,
эпохи в пространстве пронзая
вошёл
в поток,
в ураган,
в бесконечных энергий цунами
и в каждый момент мирозданья всего
от себя и до Взрыва.
Постиг?!..
Играя с хвостами комет,
погружаясь в миры позитронов,
узнал,
как мгновенье содержит в себе
миллиард поколений,
и как бесконечность,
по сути своей,
быстротечна.
Внимая ворчанью планет,
побыв мириадами сущностей,
и для вселенной озвучив
гармонию
какофонии,
изучая в глубинах туманностей
объёмную эстетику сфер,
и качаясь на мягких волнах и окружностях
гостеприимного взгляда,
вмиг,
постиг…
Поцелуй
успокоил и сгладил
неровности,
а уста
ощутили истоки
любви
и…
– ледяной пустотой –
холод.


4.

Оконная створка скрипит монотонно,
хрустит от удара о ветку стекло.
Уходит ночь медленно, плавно и томно –
жалея, что время её истекло.

Вот, луч озаряет надеждой печали.
Рассвет. Тень склонённой к плечу головы.
Как жаль – зеркала прячут в тёмные шали,
скорбя, в этот час слишком часто, увы.

Час Тигра прошёл – и конец пятой страже –
на сломе Костлявая ходит с косой.
Час Зайца?.. Что ж, этот спасатель со стажем…
Так, что приготовил рассветный Косой?

По полу прошлёпали детские ножки.
«Окошечко, папа!.. Надует… закрой!»
Испуганный взгляд из-под мокрой ладошки
на папу – такой взгляд не детский порой.

«В кровать!.. – и осёкся. Как может остаться?.. –
Постой! Подожди!» И услышал в ответ:
«Мы с мамой ушли… да, тому, уж, лет двадцать.
Ты, пап, не грусти. А от мамы – привет».


5.

Прикрыл окно.

Подошёл к столу –
отключить электронного монстра –
незатейлива мысль и проста
в прозаичных словах эпилога
с электронного смотрит холста,
словно в Эдем чудесный дорога.
Там стоит, лишь, «…»
Мудро…
Стукнул по клавишам.
Пара строк.
В эпилог.

Утро.

P.S.
Эпилог:
«Целую.

Жизнь.»



__________




Или, вот... ...такой образчик коротенькой прозы:


ШЛЮЗ

Когда открылся Шлюз, я стоял лицом к окну. Не то, чтобы я пытался там, за окном, что-то разглядеть. Во-первых, я находился в трёх-четырёх метрах от оконной поверхности, а во-вторых, за окном была непроницаемая, белесая пелена тумана. Можно было только увидеть в окне едва проступающие контуры собственного отражения. Но я был далёк от того, чтобы заниматься самосозерцанием. Процесс, которым я был в тот момент занят, скорее, можно было бы назвать самобичеванием.

Когда открылся Шлюз, я, как раз, пришёл к неоригинальной мысли о том, что мир ничего не потеряет в своём развитии, внезапно оказавшись без меня в своей реальности.

Когда открылся Шлюз, у меня окончательно оформилось понимание того, что мне совершенно нечего терять в этом мире, как и не о чем... и не о ком пожалеть в случае утери.

Когда открылся Шлюз, мне мгновенно вспомнилась фраза, которую мне сказал когда-то мой приятель Аркан: «Когда это произойдёт, ты не обращай внимания на страх – просто делай и пытайся запомнить ощущения». Это он говорил по поводу моих случайных левитаций, которые я не мог повторить сознательно.

Когда Шлюз начал закрываться, я прыгнул…

Если вам кто-нибудь скажет, что Шлюз – это нечто необыкновенное, не верьте ему.
Вы помните момент засыпания? Тот самый момент, когда сознание отключается, и вы сваливаетесь куда-то? Это похоже на Шлюз, но не то. Вы помните момент пробуждения, когда вы уже не там, но ещё не здесь, хотя уже осознаёте себя? Помните? Вот, это очень похоже на Шлюз, но не совсем то. Если вы когда-нибудь умирали… Впрочем, как можно говорить «если» в том случае, когда каждый человек когда-то умирает? Так, вот – тот самый момент, когда ваше «Я» покидает физическое тело, очень-очень похож на Шлюз. С одной, правда, разницей – в Шлюзе вы находитесь вместе с вашим телом.

…потом Шлюз выплюнул меня.

И теперь я задаю себе вопросы, но никак не могу вспомнить на них ответы.

Должно у меня быть шесть рук или, лишь, две? Должно ли у меня быть два лица или одно? Сколько же должно быть у меня ног – четыре или две? А крылья за спиной?!.. Они должны быть там или нет?

Я смотрю в то место, которое я называю окном. За ним ураган разносит клочья фиолетовой взвеси. Жёсткий ветер срывает ненужные уже в это время года здесь листья с моей головы.

Когда же откроется Шлюз?!..

Я жду.
...

[ФАОНА]

Сообщение от Tresor

Когда же откроется Шлюз?!..

Я жду.
...

Интересно Согласна тема была нужна, но я никак не решалась её открыть. Спасибо, Трезор!

[ADv]

Сообщение от Tresor

Но почему бы им, произведениям этим, не собираться в одном месте?!..

Как здорово, что народ у нас творческий. По-хорошему, надо создать отдельную от форума страничку с возможностью обсуждения. Я подумаю как это можно сделать и, если получится, скопирую туда все из этой и остальных тем.

[Вега]

Хорошее предложение, АДв!

[Tresor]

Это надо было в качестве эпиграфа...

Забыл...



Ну, хотя бы... теперь:

Сам из дат... ...ского королевства,
А душа, говорят, от нас -
Мы несёмся в могилу с детства
И зависим, подчас, от масс.
Зашвырнём свои инструменты,
Да запьём... Что нам Бах или... Фрейд?!..
А в глазах - пятаки,.. позументы.
Так непросто жить среди флейт...

__________________________________________________ __________________________



Продолжая тему прозы...


Миссия Макса – неначатая история.

- Эх, Макс,..

Голос отца был гулким и каким-то скрипящим, таким же, как и во время последней болезни. Отцовской болезни… Макс наклонился. Так ему казалось, что он слышит отца значительно лучше.

- Макс, ты задаёшь всё время одни и те же вопросы, получая на них совершенно одинаковые ответы – отец звучал как-то однотонно, будто стучал по одной и той же басовой клавише рояля, впрочем, это уже было, в какой-то степени, привычно – сие уже должно было давно тебе надоесть, мальчик мой. Но не надоедает. Что ж… Я повторюсь в очередной раз, но думаю, что тебе это не помешает.
Итак, сын, ты снова заинтересовался проблемами времени. И мне не надо тебе долго объяснять то, что время не является чем-то однозначным. Достаточно напомнить тебе то, что лежит всегда рядом – людям дано внутреннее время, которое ещё иногда называют субъективным или личным, что я нахожу неверным, и живут люди во внешнем времени, иногда даже верно ощущая его. Не правда ли, сын?
Внутреннее время знакомо нам с самого детства. Помнишь своё свидание с первой… или нет – со второй девочкой, в которую ты влюбился? Она шла на эту «свиданку» не торопясь или поспешая, но для тебя тогда время тянулось и тянулось. Внутреннее время давало тебе возможность подготовиться, но ты не ценил это и волновался, психовал даже. А когда ты опаздывал на генеральную репетицию оркестра? Перед поездкой на конкурс. Помнишь? Все светофоры были красными, автобусы ехали медленно, электричка долго не подходила к платформе. Ты опаздывал не безнадёжно. Достаточно было прекратить опаздывать, и всё встало бы на свои места – транспорт был бы пунктуальным, светофоры работали бы в размеренном режиме. Да, ты можешь вспомнить ту нашумевшую историю с твоим двоюродным братцем! С Андреем. Когда он ухитрился, спасая свою дорогую жизнь вместе с очень недешёвым самолётом, в течение пяти секунд выполнить столько операций, на которые в другое время понадобилось бы добрых тридцать пять… секунд, конечно. Ты полагаешь, его мышцы рефлекторно сработали? В семь раз быстрее?.. Или он, всё же, замедлил личное время?.. Пусть и рефлекторно.

Макс, конечно, помнил эту историю с падавшим самолётом, которым управлял его кузен. Помнится, тогда братец пришёл домой – они жили в одном подъезде, но на разных этажах – собрал всех соседей, родственников, живущих рядом, и напился. Напился до страшного состояния. Но маленького Макса поразила тогда удивительная метаморфоза – Андрей ушёл на работу утром брюнетом, а вернулся домой совершенным блондином, белым-белым. Его, помнится, тогда наградили орденом. Но от судьбы не уйдёшь – через три с половиной года вертолёт, перевозивший команду с одного места на другое, рухнул с высоты двухсот метров. Не выжил никто.

- Сын, мальчик мой, эти примеры ты слышал от меня уже не раз…

Макс был уверен, что на этот раз отец собирается рассказать ему, наконец-то, что-то очень важное. Только, преамбула, как всегда, затянется надолго.

- …и потому, сынок, я тебя не стану утомлять воспоминаниями о событиях, так или иначе подтверждающих существование внешнего времени или, как его называют ещё, объективного времени, общественного. Объективного… общественного…
Макс, существуют внутреннее Время – эту величавую заглавную букву Макс почувствовал всем своим нутром - и Время внешнее… это те, которые людям дано почувствовать, а некоторым из людей дана даже возможность использовать по-своему, как минимум, внутреннее Время. Но есть ещё, как ты знаешь, Малыш, Время нижнее и Время верхнее. Они от Человечества не зависят никаким образом.

Макс понял, что отец неспроста упомянул максово второе, по порядку появления, прозвище. Первым было несколько неблагозвучное, появившееся из-за неумения Максом произносить звук «Р». Достаточно было маленькому Максу произнести вслух имя и фамилию основоположника научного коммунизма, как он немедленно получил то прозвище. Калмакс. И откликался же на него почему-то. Но когда Калмакс прочитал в каком-то журнале, что время на поверхности планеты и далеко над нею течёт по-разному, то он тут же решил проверить это экспериментальным путём. Захватив с собою хронометр, он забрался на заводскую трубу, считая по пути самостоятельно секунды, которые, по его мнению, он отсчитывал со скоростью, которая положена времени на поверхности планеты. Он добрался тогда до самой верхушки трубы. Но обратно спуститься он был уже не в состоянии. Более того, когда, спустя несколько часов, до него добрался один из спасателей, он отбивался от того с риском пролететь вниз с таким трудом преодолённое расстояние. Скорее всего, кто-то наблюдал за этой баталией в бинокль. Калмакс своими ушами слышал, как в рации у спасателя кто-то проматерился: «Да, оставь ты в покое этого засранца к Бениной маме!» Спасатели избрали тогда другой путь. Они прилетели на вертолёте… Опять вертолёт. Видно, это какая-то часть неотработанной семейной Кармы. И один из решительных ребят из этой команды, прицепившись к тросу, спустился вниз и буквально сорвал Макса с трубы. Потом их затянули в вертолёт, и они благополучно долетели до местной спасательной станции. Или это была ближайшая пожарная часть? Не важно. Важно другое. Этот случай немедленно расписали в какой-то местной газетюшке. И надо же было такому случиться, что фамилия спасателя, сорвавшего Макса с трубы, оказалась Карзон. Не важно, что предки его где-то потеряли букву «Л» в своей фамилии, переводившейся когда-то, как сын Карла. Опять Карл – есть в этом что-то кармическое, всё-таки. Важно, что со следующего дня Калмакс получил надолго новое прозвище – Малыш.

- Макс, не отвлекайся, а то потом снова будешь обижаться, что я повторяюсь. А мне сегодня необходимо объяснить тебе очень важные вещи, но подойти к ним я вынужден издалека.
Время, Малыш – это, на самом деле, миг. Миг, содержащий в себе всё разнообразие окружающего мироздания, весь рисунок этого мироздания в тот самый миг. Хотя, люди принимают за Время череду этих мгновений. Но Время внутреннее и Время внешнее имеют разную структуру. Так же, как свойства нижнего Времени отличаются от свойств верхнего. Структура и свойства нижнего Времени возле поверхности нашей звезды отличаются от Времени на периферии солнечной системы, от её верхнего Времени. И у поверхности нашей планеты Время – его истинная структура – несколько иное, чем Время на высоте двух-трёх тысяч километров над Землёй. Время в центре галактики – её нижнее Время – обладает другим свойствами, чем её верхнее Время, фиксирующее рисунок бытия её краёв. Та же история и с вселенной – свойства нижнего Времени отличаются от свойств Верхнего – в центре и на окраинах Время различно.
Ты меня спрашиваешь: какое оно – Время? Спиралеобразное. Это самый близкий и удобный для человеческого восприятия образ. Хотя, близость эта весьма относительна. Так же, пожалуй, «близки» дуршлаг и ядерный реактор. Мальчик мой, вспомни то время, когда ты увлекался плетением разнообразных верёвочек, брелков, канатов и прочей ерунды. А теперь представь… вернее – попробуй представить бесчисленное множество волокон, сплетённых причудливым и очень сложным образом в некий канат, который, в свою очередь, закручен в спираль, где витки довольно ограничены в перемещении друг относительно друга. Если полученную спираль закрутить огромное количество раз в некое подобие ленты Мёбиуса, то получившаяся фигура размером, равным нашей вселенной, может передать, в какой-то ничтожной степени, форму, которую представляет собой Время.
А теперь к сути, сын. Тебе предстоит очень важная миссия. Ты единственный человек на планете, кто может и должен её выполнить. Причём, приступать к этой миссии ты должен немедленно.
Время, как ты знаешь, позволяет очень многое…
В детстве у нас, у людей, часто бывали моменты, когда мы восклицали – о, это уже было! Просто-напросто, дети успевают ощутить следующее мгновение и в течение его вспомнить предыдущее. Они, моменты эти сливаются, и создаётся ощущение, что только что свершившийся момент уже был в этой жизни. Конечно, был. Только что… в предыдущий миг.
Но заметил ли ты, Макс, что какие-то воспоминания преследуют нас всю нашу жизнь. Рыбка, замёрзшая во льду пруда, увиденная в трёхлетнем возрасте; ничем непримечательный перекур у школьного двора – именно тот из множества других; один единственный из множества поцелуев… примерам несть числа. И эти воспоминания отличаются от тех, что мы вызываем сами тем, что приходят спорадически вне зависимости от наших желаний и склонностей к воспоминаниям в тот момент.
Так, вот, сын мой…

Макс впитывал в последовавшие пятнадцать минут огромное количество сведений. Он ощущал, что по какому-то волшебному случаю, связанному со знаниями и умениями его отца, он не только слышал и запоминал, но и обретал немедленно какие-то неведомые ему раньше умения.

- …Макс, это всё ты должен совершить сегодня же. Не опасайся! У тебя всё получится! И это будет началом новой эры. Ты, мальчик мой, справишься.

Макс, подождав несколько секунд, понял, что отец закончил. Он неторопливо поднялся с колен. Отряхнул брюки. Постоял минуту. Искренне промолвил: «Спи спокойно, папа». И моложавой, твёрдой и чуть подпрыгивающей походкой отправился прочь. Он всегда очень внимательно относился к своей физической форме. Диета, постоянные силовые упражнения, бег, гимнастика. Этому пятидесятивосьмилетнему мужчине было невозможно на вид дать больше сорока. Стремительно и вместе с тем несколько задумчиво, боясь расплескать только что полученную ношу знаний, он вышел за ворота кладбища и попал в объятия душного и шумного города.

Город встретил его бампером несущегося грузовика.

Эх, Макс.

[Tresor]

__________________________________________________ _________________


Немного о любви...
...с юмором.


О превратностях мануально-личных отношений.

Проживала капля от портвейна
на боку гранёного стакана.
Он её любил благоговейно
среди вин и спирта-чистогана.
Много рук прошлось по этой капле…
Сколькими был взят стакан губами…
Узы этой пары не ослабли,
словно были скреплены цепями.
Но хозяйке дали «Fairy-Ultra».
Та решила жизнь начать сначала,
и однажды – долгим, хмурым утром –
всю посуду Ультрой начищала.
Но стакан не выдержал потери –
вечером, окурков полон всяких,
влез в ладонь какого-то тетери
и разбил себя о лоб хозяйки.

[ФАОНА]

Рабство.

Жестока ложь, жестока вера.
Никто не может всё вместить.
Раба спросите:"Как галера?
Что лучше труд иль отпустить?"

"Куда ж пойду я на свободу,
Как прокормиться самому?
Уж лучше видеть буду воду,
Пойду обратно на корму."

"Иди же, глупый, ты свободен!
Не знай же рабского труда.
И одевайся по погоде,
Не нужно мёрзнуть в холода".

"Но мне хозяин даст одежду,
Он кормит и благоволит,
Зачем же выбирать мне между,
Где голова то не болит".

[ФАОНА]

_______________
Хулиганство полное

Блондинки, рыжие, брюнетки,
Так будоражат вас мужчин!
А могут лысые кокетки
Использовать хоть шанс один?

Вот интересно, неужели
Окрас так важен для постели?
Попробуй с лысой и скажи,
Но только честно безо лжи!

[ФАОНА]

"Безумие или тайные желания"
Хочу я полететь как птица или резвиться как дельфин,
С моста на тяге бы свалиться и съесть в полёте апельсин.

В постеле я хочу узнать всю камасутру без изъяна
И ничего там не сломать,всё повторить,как обезьяна.

А может мне спуститься в море,надев резиновый костюм?
И выйграть в жарком,диком споре-быть от акулы лишь на дюйм!

Ещё хочу я на вершину и чтоб спасатель страховал.
Потом я выиграю машину и увезу себя в Непал.

И растолкав толпу локтями,к пилону лезу танцевать,
Но распугаю всех лаптями,когда их буду одевать.

Шикарно буду я смотреться с такой обувкой в неглиже.
Но если я смогла раздеться,тогда хоть буду в паранже.

Ах,да!Ещё хочу в Париж,залезть на Эйфелеву башню
И с парашютом спрыгнуть вниз,пусть даже приземлюсь на крышу.

Ой....кто поспел меня будить?!И слышу я :"Ну просыпайся!"
О!Разум надо остудить...Безумие,ты продолжайся!

[Tresor]

Одно из самых первых:

***

Как хочется всегда быть честным,
Бескомпромиссным и, при том,
Всегда и всюду быть уместным,
Ни перед кем не быть скотом.

Как славно быть всегда радушным,
Разумным, добрым, заводным…
Как замечательно быть нужным!
Как классно другом быть родным.

Приятно быть сто лет любимым
И самому всегда любить,
Быть радостным, ко всем терпимым,
Боготворимым чьим-то быть…

Как изумительно быть разным…
Как восхитительно(!) – творить!
Прекрасно быть душой не праздной:
Всем комплименты говорить!..

Но встрепенёшься, отряхнёшься,
Проверишь целостность одёж,
Чуть нагловато усмехнёшься…
И в жизнь обычную войдёшь.
____________

[Tresor]

Чуть-чуть... кхм... про детство:

…ография

Когда над Тихим океаном
пыталась стать «собакой» ночь –
так называют мореманы
ту вахту, что стоять невмочь,
что начинается под утро,
когда «ни свет и ни заря» –
я поступил тогда не мудро
и выбрался на свет. И зря –
тот миг в окружность космограммы
вписал квадраты и кресты –
не стоит появляться рано,
когда сюда не прошен ты.
Прошёл квартал – и испытанье –
чтоб жил, мне заменили кровь.
Лишь, Па, для милой ставший данью,
свою не потревожил бровь,
и, надо мною замирая,
он, полон истинной любви,
на мой – чужой – геном взирая,
дарил мне жизнь. А мать?! Увы,
в другой больнице мать лежала.
Что ж, так легко – звоночек (Дзын-нь),
что будут грабли, локти, жала –
вот эту начинал я жизнь
из грёз и поз, из лишней пляски.
Хороший порт Владивосток?
Я видел город из коляски…
Мир добр там или жесток?..
… Коляски были очень тряски!..
Но стаи пыльных голубей
забавно напугать панамкой;
услышав окрик погрубей,
помчаться к папе прочь от мамки.
Когда эсминец шёл в поход,
семья была, похоже, шаткой…
Па год терпел, и через год
он перевёлся на Камчатку.
Что полуостров?.. Так хорош?
Хорош?!.. Конечно!.. Те же сопки…
Но я их помню, хоть ни в грош
ту память не ценю, ни в сотку.
А помню поиск черемши,
тягач-подвозку к камчадалам…
как санки в сопку сам тащил,
езду на мерине усталом…
и как бесстрашно Па спускал
меня с пожитками на санках –
я с переездом «помогал» –
большой посёлок Англичанка!
Я с авансцены молвил там:
«Болтун – находка для шпиона…» –
и с хором пел про пап и мам
под перелив аккордеона.
Мир был прекрасен, я был смел –
знать не хотел ни зла, ни правил.
Взвод «Черноморочку» ревел,
а я про «Рожь», сипя, картавил.
Но я был болен, вот беда –
мне вреден был тот дух особый –
чтоб климат не принёс вреда,
Па перевёлся в Севастополь.
Про гордость русских моряков –
загадку всех его врагов –
есть в исторических анналах
рассказы профессионалов.
И я вкусить ту гордость смог,
вдыхая соль и едкий смог
и упиваясь ритмом моря,
и веря в истинность историй.
Я там любил и лёд, и пыль,
и на окраинах ковыль,
и запах рыбного отвара,
и гам Приморского бульвара,
где гроздьями раздетых тел
пляж городской тогда блестел,
тот пляж давно, уж, канул в Лету.
Ах, как любил весну и лето,
мой лесопарк на Остряках,
сирени куст на Ушаках
и даже бастион Толстого…
А в школе, что на Хрусталёва –
тут память всё ещё свежа –
свой третий «Гэ» я обожал.
В восьмом?.. В девятом стал он «Вэ»-шным?..
Но это к Выпуску, конечно.
О! Тех семидесятых сон –
там разгорается сезон
Учкуевки и Херсонеса;
бетон советского замеса
твердит о мужестве войны;
мы молоды, и нет вины
за то, что сделано когда-то
матросом иль чужим солдатом,
а знаменитый адмирал
своей трубой мораль попрал;
две жадных чайки из-за корки
дерутся зло на Красной горке;
стоят акации в пыли,
скучают в бухтах корабли;
троллейбус быстро мчит, по-русски,
летит на Корабельном спуске,
напротив – сер, совков и глуп –
торчит иглой Матросский Клуб,
над ним горит закатом рано,
но величаво Панорама;
в квадрате школьного двора
по классам скачет детвора;
из моря выступает скромно
судам затопленным колонна;
кричит над городом ревун,
а в парках – звон гитарных струн,
и ритмы молодым и рьяным
звучат над «Ивушкой» и «Ямой»;
всё время рядом плеск волны,
и блеском небеса полны;
в окне шуршит ветвями тополь…
Всё вместе – город Севастополь.
Те быстрые двенадцать лет –
от панталон до сигарет
и от «Малютки», с полки взятой,
до полученья аттестата –
являли яркий образец,
как остро точенный резец
скребёт рукою неумелой
по древу иль по камню смело.
Не повзрослевшая душа,
от той скоблёжки трепеща
и защищаясь в испытаньях,
всё время провела в мечтаньях,
что лучше всякой наркоты
приводят в трепет молодых,
шальных птенцов неоперённых,
но слишком рано окрылённых.
Там каждый год я шёл в побег:
чем дома – в пламя, лучше – в снег.
И зарастить души изъяны
не мог ни Па, ни класс баяна,
ни спорт… А класс мой и друзья…
Да, кто ж знал, что мечтатель я?!..
Вот, так… двусмысленный диагноз…
Так что ж потом со мною сталось?
Семейный отпуск – тишь да лад –
Москва,.. потом и Ленинград.
Назад уж, куплены билеты.
Как раз – под окончанье лета.
Предвидя крик и суету,
в последний миг я ПэТэУ
нашёл за сутки до отправки,
хотя недоставало справки…

Здесь брат мой, Па, мамашин вопль
вернулись в славный Севастополь.

Надеюсь, что красноречиво
писал о том, что видел я…
Вдруг, я себе представил живо
коня Пегаса кренделя –
он бьёт копытами, крылами,
взлететь пытаясь над толпой,
но я, как опытный ковбой,
вовсю вяжу его узлами.
Зверюга бедная трясётся –
в полёт свободный смело рвётся!..
А я вцепился в удила –
пишу… Такие, брат, дела.

Но прежде, чем продолжить рьяно,
затих, вопросы разбудив…
Так замирает путник пьяный
в сомнениях на полпути.
Не слишком далеко в начало
гордыня бросила меня?
Ну, интересно ль, как, кляня,
судьбу я превращал в мочало?
Не чужд духовного стриптиза
я, как увядшая маркиза –
и согрешить ещё не прочь,
да некому уже помочь.

Что жизнь? Игра иль компромиссы
между мечтами и быльём?..
И надо ли из-за кулисы
трясти изношенным бельём?..
И сердце, обливаясь кровью,
когда стесняет грусть-тоска –
мол, замок создан из песка –
поверит ласке иль злословью?
Но здесь продолжим путь новеллы,
от зёрен отделяя плевлы.
Итак… на чём закончил там?
Нева, общага и «Агдам»…

Что удержало без труда
провинциального повесу –
таким имел быть честь тогда
я без глубоких интересов,
без увлечений, без затей
и без харизмы, без идей,
без плутовства и без нахальства,
без навыка любить начальство –
что не дало сбежать на юг,
туда, где было всё знакомо –
от жизни дна до криков дома –
где всем мечтам бы был каюк?
Не отпустили колоннады,
ограды,.. краски Ленинграда!

...

Продолжение опуса не последовало...

[ФАОНА]

Сообщение от Tresor

Не чужд духовного стриптиза
я, как увядшая маркиза –
и согрешить ещё не прочь,
да некому уже помочь.

Вот так в строках не утопая
Всю повесть рифмой передал.
И жажде жизни уступая,
Всё в мемуарах закопал?

[Tresor]

Эпоха Мэйдзи… Танзан и Унсё

– Привет, друг мой! Я пью вино,
как гейш люблю – самозабвенно.
Сгодится ли тебе оно,
чтоб разогнать тепло по венам?

– Смеёшься?!.. Я, как ты, буддист!
Но, встав задолго до рассвета,
среди токийских, злющих крыс
в порывах шквалистого ветра
я медитирую всегда,
не ем до самого обеда,
вина не пью я никогда,
нет женщин – дороги заветы –
я в рукавицах ежевых
держу все мысли, душу, тело…

– Что делаешь среди живых?
Вина не пьёшь, до гейш нет дела –
да, ты совсем не человек!..

– Ты сомневаешься, как будто?
Но кто же я, уж целый век?!..

– Уж целый век?.. брат… ты – хм… буд-д-да.

[Tresor]

***


Ускакали терпеливые Пегасы,
муза, топнув на прощание, ушла,
не поверив, что пишу я не для кассы,
намекнув: «Твоя поэзия пошла…»
Пошлости писать, поверьте, нет охоты –
так сложилось: что увижу, то пою.
Не залижут мои раны доброхоты,
не погибну дон-кихотом я в бою.
Конформистом плыть по жизни очень просто –
в этой шхуне есть комфортность и уют.
Наплевать, что нет духовного в ней роста –
рост карьерный иногда здесь подают.
Даже, если здесь не сделаешь карьеры,
мелким будешь, как блатная шантрапа,
никогда не попадёшь ты здесь в премьеры
или на галеры в качестве раба.
Надоело портить конформизмом душу,
улыбаться там, где хочется рыдать…
Муза, верьте! Перед правдой я не трушу!
Я хотел бы правду словом передать.
Если Боже мне, хоть, толику таланта
в душу бросил – Он предъявит мне свой иск –
то под сферой… славной миссией атланта
я готов духовно на душевный риск.

28-29.05.1999
12.01.2009

[Леман]

Я так понял что тут можно писать то, что выдаёт "на гора" душа? А если бывают моменты когда она выдаёт такое: (должен предупредить шо думаю я на украинском языке и потому всякая хрень экспромтом родным языком и пишется.)...хрень прошла, пришли заботы.

Может выпить, и запеть
Просто так, с морозу,
Может взять да помереть
От тубекулёзу...
(В.С.Высоцкий)
.................................................. ......


Може дійсно пляшку взяти,
Та з журби напитися
Може душу не краяти,
Піти утопитися...

Ще й погода наганяє
Думки невеселі
Так, що спокою немає
В затишній оселі....

Хоч погода тут не має
Ніякого впливу
Як синоптик не впливає
На грозу та зливу.

А на стан мій так впливає
Фактор зовсім інший
Чи є вихід я не знаю
І настрій все гірший.

Може варто в авто сісти
Здути з пива пінку
Випить його, чимсь заїсти
....і з розгону в стінку?

[Tresor]

[ФАОНА]

Леман, обожаю украинский...хоть к стыду своему слабо понимаю ( знаю- знаю...созвучия есть и должна бы понимать,но он меня привораживает своей мелодикой и отвлекает от вербалики понимания) Спасибо, дорогой!